Измена. Вкус любви - стр. 31
Десерт в прозрачном стакане: я даже не знаю, что это. Он ни на что не похож. Точнее, нет, похож: я пробую кусочек с брусникой, с какой-то хрустящей на зубах крошкой и взбитыми сливками, и словно оказываюсь на площади старинного средневекового городка в Рождество, где девушка в нарядном переднике продаёт жареный сладкий миндаль, и аромат его разносится по всем улицам. Я даже прикрываю глаза, чтобы рассмотреть пряничные домики и леденцовые крыши, как вдруг понимаю, что что-то мне загораживает свет. Я поднимаю голову от своего подноса, и упираюсь взглядом в огромного, просто гигантского мужчину, который с грозным видом нависает надо мной, скрестив на груди огромные ручищи.
— Сюда люди приходят кушать, — вдруг заявляет он мне с каким-то странным акцентом. — Я не звал инспектора.
— Я и кушаю, — раздражённо отвечаю я ему. — Могу есть там, где захочу. Что вы вообще себе позволяете! — начинаю я выходить из себя, и весь сегодняшний дурацкий день за моей спиной начинает грязным потоком выливаться наружу.
— Я знаю, кто вы, — не оставляет он меня в покое. — Я вас не звал. Уходите.
— Да что же это такое, — я решаю не сдаваться под напором этого хама. — Я никуда не встану с этой вашей табуретки! У вас даже столов нормальных нет для посетителей, — начинаю уже я высказывать ему всё, что думаю обо всём об этом.
— Не устай, — говорит он что-то на непонятном мне языке, и просто подхватывает табуретку вместе со мной, как лёгкую пушинку, и, подцепив дверь ногой, выставляет меня на тротуар, где я сижу, задыхаясь от неожиданности и негодования. Уходит, чтобы вернуться с моим пальто и сумочкой, и отдаёт мне всё в руки. — Довиденья.
— Да что это на хрен такое?! — уже ору я, так и продолжая сидеть на своей табуретке. — Кто вы вообще такой?!
— Я — Драган Павич, — гордо отвечает великан. — Вы даже не ели то, что заказали! Как можно даже не есть еду?
— Это не ваше дело, — вскакиваю я наконец-то на ноги и понимаю, что мои глаза упираются этому Драгану прямо в солнечное сплетение. — Вы ни черта не знаете про меня, а оскорбляете и рукоприкладствуете! — уже ору я на всю улицу. — Если я буду съедать всё в каждом чёртовом ресторане, про которые пишу, то не пролезу ни в одну дверь! А может быть у вас просто невкусная еда, причин может быть много!
— Тако есть, — замечает он, и презрительно бросает мне через плечо на своём непонятном языке: — Мршава харинга! — и захлопывает за собой свою прекрасную бирюзовую дверь.
Я сижу в полном ступоре, плохо соображая, как мне сейчас всё-таки стоит поступить: звонить в полицию, Роспотребнадзор или сразу же писать разгромный пост в свой рабочий блог про рестораны, как мужчина снова выходит из ресторана, но на этот раз уже с пакетами:
— Ваш заказ, изволите. Дома скушаете, — и уходит уже навсегда, чтобы больше не возвращаться.
Уверенная, что я просто попала на какого-то сумасшедшего, я набираю Мишу, и спрашиваю, знает ли он, кто такой Драган Павич.
— Ну конечно знаю! — смеётся он в трубку. — Этого дурачка-серба вся Европа знает. А ты что, про него ничего не слышала разве? Только не говори, что ты пошла к нему в его новый ресторан! Ты что, не изучаешь материал, перед тем как отправиться в новое место?
— Ну вообще-то, нет. Я специально не хочу ничего знать ни об инвесторах, ни о хозяевах, ни о шефах, — гордо отвечаю я своему приятелю. — Я совершенно беспристрастна. Если мне будет известно, что я ем блюдо мишленовского повара, то я это всё время буду держать в голове, понимаешь? — объясняю я Мише очевидные вещи. — Мы ведь поэтому так популярны, потому что никогда не подтасовываем факты и не пишем проплаченные отзывы. Разве не так?