Измена. Вернуть любовь - стр. 14
В какой момент за границу нашего с Владом мира вторгся враг? Когда произошел распад «мы» на два «я»? Может, в тот момент, когда Влад заявил мне, что хочет ребенка, а я была против, потому что считала себя не готовой? Сказала тогда Владу, что нам нужно повременить и подождать, когда оба встанем на ноги. Это было спустя три года нашей семейной жизни. У нас не было тогда ни такой шикарной квартиры, ни денег, ни того положения, что сейчас есть у Влада. У моих знакомых обычно все происходило наоборот: жены уговаривали мужей на детей или «случайно» залетали. А в нашей паре именно Влад был инициатором, а я была против. Влад тогда бросил в злости фразу, что «если бы ты меня любила, то хотела бы и ребенка от меня».
А правда, любила ли я его? Так, что воспринимала бы ребенка естественным продолжением нашей любви? Не знаю. Но мне тогда казалось, что просто одной любви недостаточно для такого шага как рождение ребенка, нужна и материальная база.
Когда же я поняла, что хочу ребенка и мы сможем справиться, ничего не получилось. Ни спустя год, ни спустя три года. А Влад принимал этот факт, как мне казалось, слишком спокойно и даже равнодушно. Мне показалось, что он тогда отдалился, погрузился с головой в работу. Именно тогда у него дела пошли в гору. А я стала развивать свою психологическую практику.
Так может, это я виновата? Эта мысль выскочила, ударила, как обухом по голове, и я лежала, оглашенная, пытаясь понять, так ли это. Ирония судьбы – психолог, который не может разобраться в себе, но помогает разобраться другим. Но ребенок – это ведь не игрушка, которую можно убрать в дальний угол, это ответственность и если считаешь себя не готовой, то как пойти на такой шаг? Я хотела осознанного решения. А по факту получила развал семьи.
Нет, внешне вроде бы ничего в наших отношениях не изменилось, но ушла нежность и душевность. А может, это просто мы с Владом изменились. Или наступил кризис. Ведь у всех отношений есть стадии и кризисы, вот так и у любви с семейными отношениями. Вроде бы существует семь стадий любви. И мы, похоже, застряли на стадии «пресыщение», когда «наелись» своей влюбленностью, когда нас стало слишком много друг для друга. И у каждого оказались недостатки, такие, что мы чаще стали ссориться, не понимая, как вообще могли сойтись.
Но ведь это проходят все пары, разве нет? И что, в каждой семье в таком случае происходит измена? Но ведь именно сложности как раз объединяют, разве не так? А измена – это побег. От попытки разобраться, понять другого человека причем не чужого человека, а которого еще буквально носил на руках и шептал на ухо всякие нежности.
Больно. Как же мне сейчас было больно. В памяти опять всплыло лицо Влада на фотографии, и меня затошнило. Рвотные позывы стали нестерпимы, и я нажала кнопку вызова медсестры.
– Тошнит, – промычала я вбежавшей медсестре сквозь ладонь, которой зажимала рот, пытаясь остановить рвущуюся рвоту. Девушка ловко подсунула мне под голову судно.
– Сейчас позову Льва Александровича, он как раз на дежурстве. Возможно, это такая реакция на препарат, – медсестра убрала емкость и остановила подачу лекарства.
– Не надо звать, пожалуйста, – я умоляюще посмотрела на медсестру. – Это просто… мне просто стало плохо.
– Вот именно! Вам стало плохо, а Лев Александрович как раз посмотрит, в чем дело, – назидательно ответила мне девушка, и, кивнув, вышла.