Измена. Верну тебя, жена - стр. 11

— Мама, где моя футболка с феей Карлой? — суетится в своей комнате дочь. — Я надену ее.

Наклейки с Карлой нам сначала давали на кассе супермаркета при покупке от тысячи рублей. Потом ее фигурки стали появляться на полках в детских магазинах. Теперь экранизация. Вот это я понимаю ошеломительный карьерный рост! И огромная фанбаза возрастом от пяти до двенадцати лет.

Собравшись, возвращаемся на улицу.

— Где твоя машина? — спрашиваю Захара, пока запираю дверь.

— Припарковался на заднем дворе.

Теперь ясно, почему его появление стало для меня неприятным сюрпризом. Ни о чем не подозревающая Аленка привычно берет нас за руки, беззаботно хохочет, то и дело поджимает ножки, повисая.

А у меня сердце обливается кровью.

Захар, Захар, как ты мог променять нашу семью на какую-то пьяную щелку?

Суворов, усадив дочь на детское кресло в машине, как обычно распахивает для меня переднюю дверь.

— Я сяду с Аленой, — сухо ответив, сажусь к дочери.

Всю дорогу до развлекательного центра мы с мужем не разговариваем, зато Аленка охотно рассказывает, как они с бабушкой клеили себе на щеки дольки из огурцов и учились складывать пальцы в мудры. И как Римма Станиславовна, пообедав, величественно улеглась на диван, а Алена, вжившись в роль талантливого художника, рисовала ее портрет.

А в кинозале Аленка сидела между нами, и это хоть как-то облегчало мое состояние.

Но согласилась на поездку я не зря — дочь была в восторге от мультика, прыгала, как маленькая зайка, и хлопала в ладошки после сеанса.

Захар отвез нас домой и сказал дочери, что не пойдет с нами, потому что ему срочно нужно ехать на работу.

Этой ночью Аленка не дождалась отца, задремав под мой тихий голос — я отвлекла дочь сказкой.

***

Суворов

На следующее утро

Настойчивый звонок в дверь заставляет меня открыть глаза.

Первое, что я вижу, — хрустальную люстру на потолке. На ней ровно сто звеньев. Когда-то я пересчитывал их, лежа теплыми вечерами на этой кровати. Прижавшись к моей груди, со мной рядом лежала Лилька.

Я гладил ее по волосам, а она болтала без умолку, рассказывая в мельчайших подробностях, как прошел ее день и как она успела соскучиться. Ее нежный голос щекотал слух и успокаивал нервы.

Я тоже по тебе скучаю, Лилька.

Встаю с нерасплавленной кровати.

Сколько вообще сейчас времени? В комнате еще серо.

Звонок повторяется, раздражая меня сильнее.

— Еще раз нажмешь — по ебалу получишь! — предупреждаю я, отпирая замок. — А… это ты…

За дверью стоит Ирина, улыбается мне широко и переминается с ноги на ногу. Опустив взгляд, замечаю в ее руке дорожную сумку, ручки которой Ира напряженно сжимает.

— Привет, Захар.

— Явилась стервятница полетать над останками моей просратой семьи? — оттолкнувшись от косяка, я возвращаюсь в спальню и снова падаю на кровать.

— Не говори так, Захар! — кричит она из прихожей. — Я волновалась за тебя!

— Не сдох, как видишь. Так что можешь ехать обратно.

Но Ира искусно пропускает мои слова мимо ушей. Оставив где-то сумку, входит ко мне в комнату. Вертится, рассматривая обстановку.

Я сюда Ирину не водил. Мы встречались на работе, в отеле или у нее в квартире.

— Ой, ну и пылища у тебя! — изображая не к месту веселье, смеется она. — Сразу видно, что тут нет женской руки.

Походив по комнате, Ира снимает с запястья резинку и завязывает волосы.