Измена в ответ по рецепту врача - стр. 7
У меня даже из носа потекло от горя. Платочка или салфеток под рукой нет, и я промокаю сырость дурацким шлейфом — на что еще он нужен?! Тут ощущение, что жизнь вот-вот рухнет, а не до изысков.
— Сейчас ничего у нас не получится, — говорю придушенным тоном.
— Еще как получится! — уверенно заявляет Артем, неожиданно подхватывая меня на руки и поворачиваясь к спуску с лестницы. — Верь мне.
— Не-ет! — я теперь вырываюсь и кричу, как бесноватая. — Оставь меня, опусти немедленно!
Он нехотя спускает меня по себе и разжимает руки. Я замечаю все — его сильнейшее возбуждение в штанах, его бешенство. Он с размаху лупит кулаком по вставке из толстого стекла на входной двери. Вижу, как оно покрывается паутиной трещин. Из-за двери выскакивает тот самый швейцар:
— Возьми себя в руки, молодой человек, а то будешь ночевать в полицейском обезьяннике!
Подбегают товарищи Бойцова и разнообразными дружескими тычками и уговорами пытаются помочь ему прийти в себя.
— Последний раз спрашиваю: ты пойдешь со мной? — рычит он.
Я скулю и медленно качаю головой. Наверное, это самый дорогой отказ в моей жизни. Но сейчас так действительно правильнее. Если во мне растет дитя, то моя жизнь уже распланирована на годы вперед. Брак — общие дети — какое-то светлое будущее. И никакого Бойцова в этом перечне нет.
— Значит, не судьба? — резко говорит Артем. — А я не верю! — и отворачивается от меня, может быть для того, чтобы обдумать какой-то свой план и договориться с парнями.
Смотрю на его спину. Вот так он уходил в армию — надолго, словно навсегда. Мне внезапно становится очень плохо — так плохо, что я чувствую, как подгибаются ноги. Все плывет перед глазами, чувствую боль в животе. Меня кто-то подхватывает.
— Беременная, наверное, — голос швейцара прозвучал, как в тумане.
Вижу: Артем замирает. Похоже, он это услышал! Замечаю, как он сразу ссутуливается и начинает медленно спускаться со ступеней. А я буквально чувствую, как с ним уходит часть моей жизни. Мне кажется, без него я сейчас умру.
И чтобы жить, я в тысячный раз прокручиваю в памяти ту нашу с ним одну особенную ночь.
5. Глава 4
Это было семь лет назад. Или чуть больше. У меня было страшное горе — хоронили папу. Все происходило на небольшом кладбище у кромки леса за незнакомым пригородом — наверное, там хоть чуть-чуть дешевле.
Людей немного, глушь, снег, черные деревья вокруг, словно мертвые. Я без шапки — в цвет траура не нашлось — только в темном шарфе, повязанном на голову. Холодно.
Помню как сейчас: мою заплаканную, разом постаревшую маму утешают коллеги с работы. А я даже подойти к ней не решаюсь.
Отца сбила машина, сразу насмерть, водитель уехал. Я этого не видела и не слышала — в полиции потом сообщили.
Но перед этим я пыталась уговорить папу дать маме и нашей общей семье второй шанс, когда он ушел. Вроде уговорила, обещал вернуться. А через минуты после нашей встречи в кафе папа и неизвестный пьяный лихач пересеклись.
Случайность? Да, — говорят все. А я себя изводила, проклинала — зачем звала или почему не задержала подольше?! Да лучше бы мой отец жил не с нами, но жил!
Я оказалась рукой судьбы, которая привела его на место смерти. Формально в его гибели виновата я! И мамин первый взгляд на меня, когда ей сообщили страшную новость, сказал мне о том же.