Измена. Ты все еще моя, девочка! - стр. 67

— Я только хотела сказать, что вы не должны быть несчастным.

— По-твоему я выгляжу несчастным?

— Ну, а кто от большого счастья женится без любви? Если любите свою вторую жену, добейтесь ее. А если так нужна третья, то полюбите уже свою Кристину.

Звучит весьма раздраженно. При других обстоятельствах я бы принял это раздражение за ревность.

— Вот так просто? — продолжаю я. — По щелчку. Взял и полюбил? А про вторую забыл? Боюсь ты со своей бабушкиной философией ошибаешься.

— Да кто ж говорит, что просто? И вторую жену, конечно, никогда не забудете, любовь ведь не умирает. Просто Кристину Сергеевну можно любить как родного человека. Это конечно же будет другая любовь. Не как ко второй. Скорее, как к родственнику, которого не выбирают. Но ведь уже лучше, чем брак из необходимости?

Кто б мне дал такой совет, когда наша с тобой свадьба была, зайка. Глядишь я бы не наломал столько дров. И не было бы сейчас все так сложно и запутанно:

— Если я пообещаю попробовать любить, ты согласишься на мое предложение?

— Какое?

— Работать на меня?

Она смеется:

— Правда хотите, чтобы я стала вашей запасной женой?

Нет. Хочу, чтобы ты была единственной. Самой что ни на есть настоящей.

Но она воспринимает мое молчание по-своему:

— Извините за дурацкую шутку. Я понимаю, что Кристина Сергеевна не того уровня, чтобы заниматься бытовыми мелочами и вашим расписанием. Но ведь вы рано или поздно уедете с курорта.

— Конечно, — соглашаюсь.

— А я не могу. У меня тут семья.

— Я могу забрать всю твою семью, — уже совсем не выходит сдерживать настойчивость в голосе.

— Да ну, что вы, — отмахивается. — Бабуля зареклась в цивилизацию возвращаться. И меня не отпустит после того, что со мной сделали. Кстати…

Холодею.

— Как много вы знаете о моей прошлой жизни?

— Не много, — отвечаю на автопилоте, потому что боюсь провокационных вопросов. — Что ты хочешь знать?

— Да все! — оживляется она. — Например, чем я на жизнь зарабатывала в прошлом? У меня ровным светом никаких навыков не сохранилось. Хотя обычно говорят «руки помнят». А мои ничего не помнят.

— Потому что ты не работала. Тебя отец содержал. Первый курс универа закончить успела, и я планировал, что дальше учиться продолжишь.

— Вы планировали? А при чем здесь вы?

Вот черт. Нужно за языком следить:

— Ну… в смысле, слышал я, что отец твой так планировал.

— Логично. Раз уж поступила, зачем бы бросать? — непонимающе пожимает она плечами.

— Точно, — выдыхаю.

Все дело в том, что после нашей с Аленой свадьбы Болото планировал полностью отрубить финансирование дочери. Даже несмотря на то, что брак предполагался фиктивный.

Я оплатил ей оставшиеся годы обучения незадолго до нашей свадьбы. Но она об этом так и не узнала.

— Кстати вы обещали рассказать мне об отце, — припоминает она. — Почему мне нельзя с ним встретиться?

Блядство. С ней любой разговор как прогулка по весеннему льду.

— Он… — пытаюсь подобрать слова, чтобы не соврать, но и не ранить ее слишком, — не очень хороший человек. Он плохо с тобой обращался.

— Настолько плохо, что ему даже нельзя знать о том, что я жива?

Киваю:

— Просто поверь мне сейчас, маленькая, — подаюсь к ней навстречу и ловлю ее ручку на столе. — Со временем ты сама все вспомнишь, обещаю. Я помогу тебе. И уже тогда примешь решение, стоит ли твоему отцу знать, что ты жива.