Измена. Ты все еще моя, девочка! - стр. 20
Отец смеется:
— А это ты неплохо придумал! И как я сам до такого не додумался?
Я и не надеялась, что он станет волноваться обо мне. Но такая реакция окончательно добивает.
Он безоговорочно поверил Ивану. И мне бы хотелось спросить: свой вонючий член Ваня тоже исключительно во благо меня доставал? Но понимаю, что это все бесполезно.
Чувствую себя куском дерьма. Хочу, чтобы они все сдохли!
— А есть еще? — папа обращается к Ване. — Я бы не прочь посмотреть шоу.
В ужасе наблюдаю, как Иван передает папе коробочку с таблетками. Пячусь к двери.
В мои плечи вцепляются грязные пальцы одного из охранников отца. Мои руки оказываются за спиной.
— Пап, я же в-все сделала… — мямлю.
— Это мы сейчас посмотрим, — усмехается он. — Не волнуйся…
Вальяжно потягивая из своего стакана вискарь, поднимается из-за стола и идет ко мне:
— Рот открыла.
— Не надо… — дрожу. — Пожалуйста!
Охранник дергает меня за волосы, вынуждая запрокинуть голову.
— Болото, лучше сразу пару таблеток дай, —встревает Ваня-мудак. — Если не хочешь ее «прихода» до ночи ждать. Вчера я одну дал, чтобы она прям на церемонии раздеваться не начала.
Отец хватает меня пальцами за щеки. Больно сдавливает, вынуждая открыть рот. Впихивает таблетки, и заливает вискарем из своего стакана:
— Глотай! Ну же, сука!
Горло обжигает жгучей жидкостью. Давлюсь и выплевываю таблетки. В следующую секунду щеку жалит тяжелая пощечина. Пытаюсь отдышаться.
— Вот, я тебе о чем и говорил, — снова влезает Иван. — Пришлось ей эту таблетку в глотку вчера пихать. А тут Король явился. Вот и получилось недопонимание.
Болото поднимает с пола таблетки и не задумываясь снова впихивает их в мой рот. По наставлению Ивана просовывает свои пальцы поглубже в мое горло.
Давлюсь, но не могу противостоять на этот раз. Глотаю.
— Вот и умница, — хвалит отец. — А ведь можно было сразу послушаться. Тогда не пришлось бы тебя наказывать. Теперь снимай штаны.
Он ставит свой стакан на пол, и принимается расстегивать ремень на своих брюках.
— Пап, нет… — шепчу загнанно.
— Живо! — рявкает, вытягивая ремень из петель. — Позовите нам пока Стаса, — бросает отец своим людям, а затем переключает внимание на охранника, что скрутил мне руки: — Вась, помоги ей.
Амбал прижимает меня к себе, рывком отрывает пуговицу на джинсах, и сдергивает их с меня до самых колен, будто шкуру с кролика сдирает.
— Стул мне, — командует Болото.
Иван тут же подставляет ему стул и не уходит сука. Встает за моей спиной.
Отец опускается на стул, и повелительно похлопывает ладонью по своим бедрам:
— Сюда.
Амбал тянет меня за волосы, вынуждая опуститься на колени, и перегнуться через ноги Болота.
— Видишь, какой ты можешь быть послушной, — он гладит мой зад ладонью. — Тебе стоило поступить так с самого начала!
Мою плоть обжигает хлестким ударом кожаного ремня. Сдавленно мычу от боли.
— Не надо сдерживаться, — притворно-заботливо говорит отец. — Иначе я могу подумать, что недостаточно эффективно наказываю тебя.
Еще один удар приходится ровно туда же, куда и предыдущий. И я не могу сдержать болезненного вскрика.
— Так-то лучше. Но еще недостаточно, — он лупит со всей силы.
Давлюсь всхлипом.
— О, а вот и Стасик, — голос папы звучит заискивающе. — Друг, проверь-ка, насколько моя послушная дочка выполнила отцовский завет?