Измена. Ты меня не знаешь - стр. 24

Аза умница, я это понимал, но в отношениях словно погас огонёк. Надо было срочно что-то сделать. Голову сломал – что. Она давно просилась к морю, но мне уже стало казаться, что море не поможет. Она срослась с ролью матери так, словно это единственная её задача. Весь её мир стал вращаться вокруг Тёмы. Смешно ревновать жену к сыну, но мне, порой, казалось, что будь я круглосуточно на работе, жена бы не заметила. "Главное, чтобы деньги на карточку отправлял", – ворчал я про себя, но умом понимал, что Тёма слишком мал и ему требуется внимание мамы. Поэтому и от путешествия к морю я не ждал, что там что-то изменится.

Последнее время появилось ощущение внутренней тоски. Пытался понять в чём дело, но, кроме того, что Аза ушла с головой в материнство, причин не находил. Острое чувство одиночества, появлялось к ночи и не отпускало, несмотря на то, что редко оставался один.

Изначально я выстраивал свою жизнь так, как хотел сам. Когда впервые увидел Азалию на теплоходе, она читала стихи. Её одухотворённое с горящими глазами лицо было божественным… Я тогда понял, что хочу именно её видеть своей женой. И был счастлив, когда она ответила взаимностью.

Аза так и осталась для меня тонким, хрупким цветком, хотя и погрязшим последнее время в быту. Я стал замечать, что круг её разговоров вращается вокруг бытовых проблем. Надо было срочно что-то делать, чтобы расшевелить затухающие чувства.

Когда ощутил, что возвышенность Азалии уже не кажется чем-то загадочным и необыкновенным, понял, что мне не хватает в наших отношениях того накала страсти, который мог присутствовать лишь у женщин другого типа, к которым меня всегда бессознательно влекло, но от которых я бежал без оглядки. Я любил своих жену и сына, и не мог себе позволить рисковать ими ради похоти.

Я хорошо запомнил тот постыдный случай, когда мама нашла у меня журнал с полуобнажёнными девушками в роскошном белье и соблазнительных позах. Мне дал его посмотреть Эдик, и я обещал вернуть журнал на следующий день. Вечером, вместо уроков я залип в нём и не заметил, как она подошла. Мама вырвала журнал и сказала, что ей стыдно за меня. Что она, воспитывая одна, вкладывала в меня душу, а я в неё плюнул. Что я вырасту таким же грязным "потаскуном" как и мой отец, который увлёкся вот такой развязной девицей и бросил семью… Мне было тринадцать лет тогда, но её слова долго ещё хлестали по щекам.

Будучи взрослым, я понимал, что мама тогда излила свою обиду на отца, но её мнение по поводу сексуально раскрепощённых "девиц", как-то сильно врезалось в сознание.

Поэтому и в отношениях с Азалией я ценил её скромность и ни разу не позволил своей теневой ипостаси проявиться, оберегая её от своих фантазий.

Но тайные желания порой вылезали наружу, как ни пытался я от них отмахиваться. Тогда я шёл в ночной клуб и… Поцеживая коктейль, наблюдал за стриптизершами вытворяющими головокружительные па возле шеста. Моя неуёмная фантазия взлетала. Но участвовали в ней не те красотки, что выгибались возле пилона, а всегда одна и та же незнакомка, которую часто видел во сне. Брюнетка с коротким каре в маске, она никогда не показывала своё лицо…

Азалию в своих фантазиях я не представлял. И никогда не говорил с ней об этом.

Когда у Эдика снесло голову, и он попросту заявил, что улетает с Эллочкой на Мальдивы, несмотря на то, что объект не сдан, я попросту посчитал, что друг сошёл с ума. А ему высказал много всего резкого. На что тот ответил, что, я могу сколь угодно сидеть в своём болоте, и никакие деньги не сделают меня по-настоящему счастливым.