Измена. Суррогатная любовь - стр. 33
— Ну? Говори уже! — я начинаю терять терпение. Хотя какое там терпение! От него уже давно ничего не осталось!
— Что ж. Я не хочу, чтоб ты думала обо мне плохо… Просто… Ответ на твой вопрос прост: я не знаю, кто отец ребенка.
Говорят, если оба глаза дёргаются, это называется морганием. Несмешная шутка. И мне вовсе не смешно.
— Слушай, я выпила, была в клубе с девочками. С кем не бывает? — мама подходит ближе и поглаживает меня по руке.
Я убираю руки в карманы пиджака. И пытаюсь переварить новую информацию.
— А камеры? Ты же могла посмотреть, с кем ушла! — пытаюсь рассуждать я сквозь шум в ушах.
— Зачем, Кирюш? — мама всплескивает руками, кардиган распахивается и я неотрывно смотрю на мамин живот. А она тем временем продолжает: — Мы оба просто развлекались. Беременность — это моя глупость и неосторожность. Нечего грузить чужого человека своими проблемами. Тем более я бы не хотела, чтобы какие-то левые родственники навязывали мне свое присутствие.
Мама рассуждает так, как будто это все пустяки, незначительные вещи. Но как же так можно?!
— Поэтому я решила, что вы с Женей будете прекрасными родителями. Не важно, кто биологический отец. Ты видела анализы: у меня никаких инфекций нет, — мама подходит ближе и гладит меня по спине, а я стою, не в силах ни обнять её, ни отойти. — Я тебя очень прошу, Кир, забудь и не пытайся никого искать. Оно нам для счастья не нужно, понимаешь?
Я неопределенно пожимаю плечами.
— Понимаешь? — повторяет мама с нажимом.
— Да, — нехотя соглашаюсь.
Делить малыша, которого я уже считаю своим, с предполагаемым биологическим отцом, я точно не хочу. Вряд ли случайный мамин знакомый из клуба, который с лёгкостью разбрасывается своим генофондом, будет сильно переживать о том, что кто-то чужой растит его ребенка.
— Вот и умница. А теперь прости, Кирюш, мне пора работать. Раз не сижу в офисе, приходится пахать сверхурочно. Пока, милая!
Мама подталкивает меня к машине, быстро щелкает по брелоку для ворот. Такое ощущение, что меня выпроваживают.
Дома, к моему огромному удивлению, меня встречает Женя.
— А я все думаю, где ты, как ты? — муж обнимает меня, целует в макушку. — Ну, детка, чего ты опять такая напряженная? Что снова разрушило твой маленький мир? Ты стала так много нервничать, что я перестаю чувствовать себя твоим спасителем!
— Скажешь тоже, — улыбаюсь в ответ, подставляю щеку для поцелуя. Тяжело вздыхаю. — Нет, я просто не понимаю, как такое возможно!
— Ну, не томи, — муж опирается о стену, прижимает к себе и часто целует, куда придется. — Я сегодня в хорошем настроении, не хочу, чтобы ты мне его испортила.
— Мама мне соврала. Я прямо спросила у дяди Стаса, было ли у них что-то. Он признался, что и пальцем её не тронул.
Женя мгновенно напрягается, буквально каменеет и с силой сжимает ладони на моих плечах.
— Эй, ты чего!
— От кого тогда? — рычит он, разжимая пальцы, и отходит на шаг от меня.
Лицо его искажено злостью. Его так заботит мамина нравственность или Женя переживает о малыше?! Не понимаю его перемены настроения.
— Жень… — испуганно жмусь к стене.
— Скажи, от кого она залетела!!! — Женя ставит руки по бокам от меня, блокируя своим телом пути к отступлению.
— Я не знаю! И она не знает! — в бессилии выкрикиваю. — Сказала, что все получилось по пьяни.