Измена с особой жестокостью - стр. 17
— Ты волнуешься сильно перед свадьбой. И Костя волнуется. Не придумывай.
— Вер, это точно не он! Я уверена. Он ведёт себя не так, выглядит не так, даже пахнет не так.
— Ника, попей чаю. Я тебе ромашку с мятой заварила – они успокаивают. Как Костя может оказаться не Костей, сама подумай?
— Может быть, у него брат есть. Или просто нашёлся очень похожий парень…
— И решил увести из-под венца бедную студентку? Ник, ты сама слышишь, что говоришь? Вы оба очень волнуетесь перед свадьбой, но вы созданы друг для друга. Пей чай и ни о чём не думай. Когда-нибудь ты скажешь мне спасибо.
Я выкинула из памяти тот разговор с сестрой, потому что мне было очень стыдно. Она беременна непонятно от кого, а я замуж выхожу и капризничаю. Верке тогда действительно пришлось успокаивать меня не один день и чаем отпаивать. Причём чай этот действительно успокаивал: я спала крепко, плохо соображала, почти не волновалась.
Не удивительно, что в таком состоянии, да ещё и узнав о беременности сестры, я выкинула все подозрения из головы и просто сказала «да» во время бракосочетания. Убедила себя, что замуж выходить боюсь, потому и в муже подвох вижу. Отказаться от свадьбы тогда было никак нельзя – нужно было прикрыть позор семьи законным браком. Дикие обычаи в моей семье тогда считались нормой и Верку должны были зачморить за рождение безотцовщины, но мы с мамой не позволили. Чтобы защитить сестру и мать, мне нужен был муж. Причём не абы какой, а перспективный.
Костик тогда таким и был. Так что мой брак с ним тогда был спасением семьи от всеобщего осуждения. Он подтверждал, что мама нас с Веркой нормально воспитала, просто сестре не повезло. Плохих мужчин и сейчас и десять лет назад было много. Это все понимают. Кроме Веры, которая зачем-то очень хотела женить на мне отца своего ребёнка. Или его родного брата. Я ещё не до конца разобралась, кто настоящий отец Юрчика, но очень хочу выяснить, почему родная мать его мне в мужья сосватала.
— Тёть Нин, я хочу с Веркой помириться, - без лишней лирики обратилась за помощью к любимой тётке.
— Ой, правда? Ну наконец-то! А то я уж совсем отчаялась. Вы же не просто сестрёнки, вы – близняшки. Вам никак нельзя ссориться.
— Во, точно! Нельзя нам ссориться. Вы только Вере не говорите, что я с ней поговорить хочу. Скажите, что по Юрчику соскучились, понянькаться хотите. Она же вам никогда не отказывала?
— Не отказывала. Попрошу к матери Юру привезти и мне время сказать. Там с ней и поговорите.
— Э, нет! Какой матери, если они новый дом купили? Пусть вас с мамой в гости позовёт, а я вместе с вами подъеду.
Напрашиваться в новый дом моей сестры и моего же ещё пока не бывшего мужа было нагло, но уж очень захотелось увидеть, как хорошо Костик жизнь новой семьи обустраивает. В нашей квартире он только пару гвоздей забил, плинтуса прикрутил и компьютер собрал. Так себе хозяюшкой был мой муж: чуть что - мастеров вызывали. А тут целый дом, пусть и с соседями. Да ещё и «элитка» как оказалось.
Мы с тётей Ниной приехали на такси, мама добралась на своей машине. Я не стала сразу заходить в дом – попросила таксиста остановиться чуть в стороне и долго не могла решиться войти внутрь.
— Привет, - гнетущая тишина повисла в воздухе, как только я зашла в дом Верки.
То, что этот дом именно её не оставалось никаких сомнений. Сестра все стены в гостиной завесила своими фотографиями с Костиком. Не только теми, что были сделаны после нашего с ним расставания, но и очень старыми. Разницу в десять лет не просто заметить чужим людям, мне же не составило труда определить, что добрая половина снимков была сделана ещё до нашей с Костей свадьбы. На некоторых фотографиях модно было разглядеть беременный Веркин живот.