Измена. Предательство с отягчающими - стр. 19
Я улыбнулась, понимая, что последние слова звучат, как в тумане. Последней мыслью было то, что я закрыла дверь в детскую.
17. Глава 16
Ночь проходила, как в тумане. Я просыпаюсь, вздрагиваю, смотрю на спящую дочь и снова ложусь. В последний раз было четыре утра.
Впервые в жизни я была рада, что у мужа есть любовница. И он проводит время с ней.
Дианка спала, а я не знала, как сказать ей, что папа на самом деле дрянь. И его нужно бояться. Разрушить счастливый детский мир, в котором мама любит папу, а папа любит маму очень легко. А как сказать дочери, что она не нужна отцу? Чтобы потом тонны денег уходили на психолога. И взрослая, молодая женщина Диана будет реветь в кабинете на сеансе: «Отец пытался меня убить! Мама села в тюрьму. А я выросла в детском доме!».
- Я обещаю. Я буду бороться, - шепчу я, целуя спящую дочку в лоб. – Я так просто не сдамся. Обещаю!
Отстраняюсь и встаю с кроватки. Сна больше нет. Ковыляю в ванную, смотрю на себя и понимаю, что несколько дней превратили меня в уставшую истеричку.
- Сегодня заеду в ломбард и сдам серьги! – шепчу я, прикидывая, сколько денег выручу.
Кофе стынет на столе, на улице туманом расползается рассвет.
- Значит, эти деньги лучше потратить на юриста, - прошептала я. – Думаю, что должно хватить!
Нельзя! Нельзя сдаваться!
- Тем более, что никаких денег я в глаза не видела! – рассуждала я, прихлебывая кофе. – Так, срок давности….
Я считала срок давности и искала уголовные статьи. Если честно, то я мало что понимала. Кто-то писал про мошенничество. А это совсем другое. Кто-то писал про халатность. Это вообще третье!
- Толкуй, как хочешь! – возмутилась я, а время все шло. Статьи сменялись статьями, прецеденты прецедентами, а я у меня волосы на голове шевелились.
Вот зря я это все прочитала! Мне стало ее страшней. Только сейчас я осознала, что не ела ничего уже два дня. И мне не хотелось. Словно ком стоял в горле.
Сережки в пакетике упали в карман сумки, а я присыпала их мусором. Вряд ли Руслан станет проверять сумку!
Приехал Руслан. Он открыл дверь и молча вошел в дом. Муж был небрит и зол. Под глазами лежали тени. Черты его лица стали резкими и заострились. Он метался по комнатам, но в детскую не заходил.
Я слышу, как приехала няня.
Руслан уехал к следователю, а я выдохнула.
- Мама! А ты скоро придешь? – спрашивает Диана, выбегая меня провожать.
- Скоро, - улыбаюсь я через силу. Я еще не решила, что делать с деньгами за серьги. И мысли метались между съемной квартирой и квалифицированным юристом.
Такси подъехало быстро, а я кивнула: «В ломбард».
- Как дэла?! – участливо спросил таксист, а я видела, как мы выезжаем из коттеджного поселка.
- Все хорошо, - киваю я, слега покачиваясь. У меня есть полчаса, чтобы все успеть.
Ближайший ломбард размещался на перекрестке и прятался под бронированной дверью и неприметной выцветшей табличкой.
- Здравствуйте. Я бы хотела сдать сережки. Выкупать не буду, - предупреждаю я, вытаскивая их из кармана сумки. Девушка берет их, и начинает что-то тереть.
Юрист или съемная квартира?
- Девушка, - слышится голос оттуда. – Они не золотые. Я не могу их принять.
- Как не золотые? - опешила я, видя пробы.
- Вот так, - замечает девушка. И она показывает мне о место, где стерлась позолота.
- Погодите, - замираю я, глядя на пакетик, в который бережно сложили серьги. – Но там есть проба! Вот!