Измена пахнет апельсином - стр. 8
Обманывать было глупо, Майя сглотнула, помолчала с минуту и ответила.
— Перелома нет, только сильный ушиб и вывих, — глаза подруги стали похожи на блюдца и Майя поспешила успокоить. — Но его уже вправили, не тревожься. Похожу немного с бандажом и все будет хорошо. А грудь… в двух ребрах трещины.
В огромных глазах подруги начали собираться слезы. Маша всхлипнула и аккуратно коснулась ушибленной руки. Кончиком дрожащего пальца провела по повязке, вскинула кисть и медленно заправила тяжелые пряди за ухо. Охнув, ощупала взглядом царапины и скрепленные скобами порезы.
— Майка, ну как же так? Ты же вся… ты вся…
— Машунь, послушай. Маш! Посмотри на меня, — когда та подняла взгляд, Майя улыбнулась. — Со. Мной. Все. Будет. Хорошо, — произнесла, четко выделяя каждое слово, успокаивая и впечатлительную Машку и себя. — А сейчас, помоги мне, пожалуйста. Пить очень хочется, а с одной рукой я пока еще не свыклась.
Маша вскочила на ноги, помогла подняться Майе, а когда они оказались на кухне, набрала воды. Ничего вкуснее за последние несколько часов Майя не пробовала. Каждой клеточкой своего тела она ощущала, как спасительная жидкость скользит по гортани, пищеводу и, попав в организм, запускает во все части тела животворящие импульсы. В больнице попить не разрешили, а к моменту, когда врач бы согласился, след Майи уже давно простыл.
Машка молча стояла у окна, сложив руки на груди, и нетерпеливо покусывала подушечку большого пальца. Была взволнована, но не торопила. Когда Майя выпила целый стакан и, тяжело выдохнув, откинулась на спинку стула, подруга все еще молчала.
— А как твой день прошел, Машунь?
Майя открыла глаза и собрала все свои силы, чтобы улыбнуться. Все десять лет их дружбы она знала, что более эмпатичного, эмоционального, моментами прямолинейного и максимально доброго человека, чем Машка, просто не существует. Поэтому она старалась не расстраивать ее, хоть и понимала, что такой поддержки, как дарила Маша, она больше ни от кого не получит.
— Все прекрасно, — она отмахнулась.
— А Пироженка твоя как?
— Ой, — Машка рассмеялась и слегка покачала головой. — Сегодня мы не Пироженка, а Есения Александровна. Сказала, что взрослых девочек следует называть только так, — она снова улыбнулась и вздохнула. — Как-то внезапно мы стали взрослыми девочками. Так что величай меня, Майка, Марьей Николаевной.
Уголки потрескавшихся губ поднялись вверх, но через мгновение опустились на место. Майя нахмурилась, на гладком высоком лбу появилась складка.
— Спасибо тебе большое, Машунь, что разрешила пожить у себя. Я… Я встану на ноги и сниму квартиру. Обязательно. Только немного времени нужно…
Маша сложила руки на груди и громко фыркнула. Мгновенно завелась и разозлилась.
— Глупости не говори, Майя. И не обижай меня своими бредовыми фразами. Мне что, тяжело приютить лучшую подругу в сложный период ее жизни, когда начинать все нужно буквально с нуля? — она отвернулась к окну и громко задышала.
В этом была вся Машка. Добрая, искренняя, она не прятала свои эмоции и смотрела на мир широко раскрытыми глазами, не страшась, раскрывая душу и сердце каждому. Как только Майя набрала знакомый номер и сказала одно единственно: «Можно…» дальше Маша не слушала, а вовсю диктовала адрес, схему проезда и погоду в городе.