Измена пахнет апельсином - стр. 32
— А мы не…
Когда Саша ушла, Петин отец все еще смотрел на Майю. Втоптал ее в паркет недосказанным вопросом. Она тихо выдохнула и расправила плечи. Взглянула в самую глубь сущности, которая однажды цинично и расчетливо помогла разрушить ее счастливую жизнь.
— Добрый вечер, Ростислав Львович. Да, мы знакомы и за последние три года я почти не изменилась. Лишь постарела слегка и прическу изменила.
Боковым зрением она заметила, как Огнев полез в карман и достал телефон. Потеряв его поддержку, она мечтала о другой.
— Майя… — и она прилетела. Пусть в одном ничего не значащем слове, пусть в легком покачивании головы, но Майя поняла, что Петя все еще на ее стороне.
— Майя Ольшанская, — Ростислав Львович не спеша произнес ее имя, словно вновь пробуя его на вкус. Но спустя три года ничего не изменилось. Как и его глубокий, пронизывающий насквозь взгляд. — Что же ты так о себе? Ты прекрасно выглядишь. И ни о какой старости и речи быть не может. Это уже мне приходится молодиться, чтобы в глаза не настолько сильно бросались морщины и седина.
— Вы, как всегда преувеличиваете, Ростислав Львович. Седина вам к лицу.
— Спасибо, Майя. Спасибо, — он переступил с ноги на ногу. Помолчал немного и оглянулся. — Хороший вечер, согласитесь? Правда, довольно неожиданно встретить в одном помещении двух невесток. Пусть одна уже и бывшая, а другая еще только будущая.
Тонкие пальцы до боли в суставах, до побелевших от давления костяшек со всей силы сжали толстое стекло стакана. Удерживая на губах легкую улыбку, Майя посмотрела на Петю, во всю прожигающего отца взглядом.
— Ты прекрасно знаешь, что мы не помолвлены, — все его естество было сконцентрировано в попытке удержать эмоции в руках. Майя знала Петю очень хорошо, чтобы заметить подсказки, невидимые другим.
— Это вопрос времени, сынок. Я уверен в этом, — парировав сыну, Мстиславский-старший вновь устремил свой взгляд на Майю. — А ты, значит… на обслуживании теперь. Вот как.
— Отец!
Громкий голос Пети прозвучал в женских ушах глухо. Там, внутри бесновался ураган, сложенный из злости, отчаяния, раздражения и чертового дежавю. Он снова делал это. Снова втаптывал Майю в болото никчемности, принижая все то, чего она добилась тяжелым трудом.
Майя сглотнула мерзкий привкус тошноты, затолкала обратно подступившие обидные слезы и натянула на лицо ничего не значащую улыбку.
— Все верно, Ростислав Львович. Вы правы. Торт я доставила и мне уже пора. Была рада с вами снова увидеться. Всего хорошего.
Последние слова смешались с шумом голосов в гостиной. Майя вернула стакан на стол, еле разлепив задеревеневшие пальцы, и, не глядя, шагнула к выходу. Тихо извиняясь, она протиснулась мимо отдыхающих гостей, мимо раскрытых дверей столовой, где уже заканчивали приготовления к ужину, накрыв шикарный длинный стол. Быстрым шагом, в любой момент рискующим сорваться на бег, она подошла к входной двери и дернула ручку. Та не поддалась. Майя проглотила всхлип, смахнула успевшие скользнуть на щеку слезы и снова дернула за ручку.
Вздрогнула, когда ладонь накрыла мужская рука, а возле уха раздался шепот.
— Дверь открывается наружу, — Огнев толкнул полотно, и Майя сделала глубокий вдох, попав на улицу. — С тебя уже хватит, Майка. Я такси заказал. Будет через минуту. Только сопроводить не могу, прости.