Измена. Останься со мной до рассвета... - стр. 36

Леночка пытается выяснить все обстоятельства, чтобы направить мне врачей, обратиться в страховую компанию. И компенсация долбанная. Моя жизнь акционерами оценена в очень круглую сумму, поэтому даже маленькие сопельки должны оплачиваться страховой, а то, не дай бог, моей жизни что-то угрожает.

За разговором с секретаршей не сразу замечаю, что мне моргает фарами встречный “Мерседес”.

— Я перезвоню, — говорю Лене и отключаю телефон. Резко торможу, даже не съезжая на обочину — здесь все равно никто не ездит, кроме меня и Макарских — наша с ними улица, поделена на два участка. Соседи, чтоб тебя.

Говорю дяде Паше не высовываться.

Сам же выхожу из машины и иду навстречу Ваденьке. Ублюдочку. Тот в костюмчике, зализанный весь, явно на работу едет. Со стороны своего дома. Значит, он встретил Соню уже. Блять!

— Послушай, Белогорцев. Дело есть, — начинает он свою речь, пока я иду. А у меня руки сжимаются. Кровавый морок глаза застилает. Убью сукиного сына. — Я потрахал твою жену. Ты — мою. Все по-честному. Давай мы успокоимся и продолжим вести себя, как взрослые люди.

Я останавливаюсь, охреневая от его слов. Между нами два шага. Два шага и я размочалю его лицо в мясо.

— По-честному? Ты долбоеб, Макарский? Мне нужно четыре года трахать Сонечку у тебя под носом, чтобы было по-честному.

Выражение лица Вадима меняется. Из расслабленно-выжидающего переходит в агрессивное. Смотрит исподлобья. Зубами скрипит.

— Давай я предложу тебе решение, — мой голос приобретает низкие нотки. Еще чуть-чуть и сорвусь. — Ты просто отпускаешь Соню вместе с ребенком и идешь на хуй. Как тебе?

Вадим с этим не согласен. Он бросается на меня с кулаками, но я легко уворачиваюсь от этого тощего слюнтяя. Даже драться с мужиками не умеет. А у меня батя военный. И я в армии служил. Что мне какие-то кулачки богатенького мажорика?

— Что такое, Ваденька? — выкручиваю ему руки и бросаю лицом в асфальт. — Это на Сонечку легко руку поднять, да? Можешь обижать только тех, кто отпор тебе дать не способен, скотина?

Что-то мычит.

— Не слышу, — наклоняюсь к нему, издеваясь.

— Иди на…

Сжимаю руки сильнее и слышу хруст его костей.

— Я пойду. Вместе с твоей женой. Только попробуй тронуть ее или Нику. Ты понял меня? Уничтожу тебя, тварина. Если будешь вести себя хорошо, позволю видеться с дочерью. Ясно?

Вспоминаю, почему Красин называет меня Ясным. Потому что я очень хорошо умею доходчиво объяснять.

Вадиму и правда все понятно. Кивает.

Отпускаю его и отхожу.

Он встает с мокрого грязного асфальта.

— Извини, что твой костюмчик испачкал. Отправь мне счет за химчистку, — бросаю ему, садясь в машину.

20. 19. Ян

Я еду и очень-очень надеюсь на то, что Макарский не трогал Соню. Иначе я его потом тоже потрогаю. Сейчас просто нет никакой возможности реверансы с ним отплясывать. Все позже. Вначале заберу Соню, а сломать чужие кости я всегда успею.

Остановившись возле дома Макарского, машу рукой в камеру и жду, когда мне откроют ворота. Пусть только попробуют не открыть. Раздается сигнал и створки распахиваются. В этот раз для устрашения беру с собой дядю Пашу. Охранник Макарских мнется, но все же пропускает нас в дом

— Предупредите Маргариту Алексеевну, — говорит кому-то в рацию.

— Я к Софие Андреевне, — поправляю его на ходу.

Меня в холле встречает свекровь Сони. Маленькая, с несносным характером, упрямая. Но сильная женщина. Всегда к ней с уважением относился. Да только вот не думал, что Маргарита Алексеевна способна породить такую тварь, как Ваденька.