Измена. Не пытайся вернуть - стр. 5
Продолжая всхлипывать, я рассказывала бабе Нине о том, что произошло в квартире.
Вахтерша, которая уже успела прибраться в лифте и выкинуть злосчастный пакет с мусором, с сочувствием смотрела на меня и качала головой:
— Когда Роман с ней в подъезд зашел, я ничего дурного и не подумала. Сколько лет ты тут живешь, столько эта чернявая к вам и шастает. Подружка же твоя… А что ты уехала, я и не знала. Не в мою смену ты утром вышла.
Баба Нина подтянула к себе мою дорожную сумку и начала вынимать оттуда уцелевшие банки. Маринованные помидорки, варенье трех видов, кабачковая икра и баклажаны с чесноком. Все было замотано в старые махровые кальсоны покойного дяди застирано-зеленого оттенка. Тетя, когда все укладывала, каждую баночку оборачивала одним слоем штанины и приговаривала: «Мужу эти подштанники уже без надобности, а ты баночки в целости довезешь».
Самая большая, трехлитровая, банка с солеными огурцами стояла на дне. Она-то и не выдержала удара о пол кабинки лифта. Раскололась в нескольких местах, залив дно сумки и полы ароматным рассолом…
Консьержка подтянула к себе плетеную корзину для мусора из-под стола и начала осторожно перекладывать в нее осколки от банки. Следом последовали пупырчатые огурчики с обрезанными попками, смородиновый и хреновый листы, разлапистый зонтик укропа и несколько долек белого чеснока.
— Ты пока чай пей, а я схожу, кальсоны в раковине простирну…
— Не нужно, — удержала я ее за руку, — просто выкиньте.
— Как скажешь, — вздохнула добрая женщина и отправила в последний путь дядины подштанники.
Потом она задвинула корзину обратно и спросила:
— Тебе есть куда идти? Где переночевать?
Я отрицательно покачала головой и снова шмыгнула носом. Баба Нина тут же пододвинула ко мне вскрытую упаковку бумажных платочков, которыми перед этим я оттирала сопли от пуховика, а потом еще влажными салфетками…
— Как же ты так оказалась без всего? — удивилась вахтерша. — Должны же быть у тебя друзья, подруги, хоть какая-то профессия.
При этих словах я снова почувствовала себя одинокой, брошенной, неполноценной и начала плакать. Добрая женщина вновь засуетилась: налила в стаканчик воды и накапала туда валерьянки.
— Выпей и успокаивайся. Слезами тут не поможешь. Да расскажи мне о себе.
Я не поняла, откуда у нее такое любопытство к моей судьбе, но решила, что пожилой женщине скучно целыми днями сидеть в каморке и смотреть на входящих-выходящих, вот она и любопытничает. После принятого лекарства я немного успокоилась, вытерла глаза, просморкалась и начала рассказ.
***
Сама я родилась в Воркуте, далеком и холодном городе на севере России. Здоровье у меня было слабое, и врачи говорили, что нужно менять климат. В середине девяностых мы переехали в Вологду. Стало получше, но все же требовался еще более теплый край. К концу моей учебы в школе родители продали квартиру и дачу, и решили перебираться на черноморское побережье. Папа еще и работу хорошую нашел в Туапсе. Мама предлагала мне поступать в Краснодар, в Кубанский Государственный Университет на экономический факультет, но я страстно хотела в Москву. Тем более, что ЕГЭ сдала отлично.
В итоге родители переехали на Кубань, а я поступила в московский университет и поселилась в общаге, как иногородняя. В самый первый день я села за парту с незнакомой девчонкой, с длинными черными волосами, завитыми в крупные локоны. Она улыбнулась мне и протянула руку: