Измена. (не) Любимая жена - стр. 9
— Мам…
— Не мамкай. Раз уж у нас разговора по душам не получается, так хоть что-нибудь проглоти. Не хватало потом скорую вызывать и лечить тебя от истощения.
Она любила драматизировать. И если ситуация не достигала нужного уровня накала, старалась это исправить. Но была какая-то горькая ирония в том, что узнай мама правду, краски ей не пришлось бы сгущать. Сейчас они в моей картине и без того мрачнее некуда.
Я не стала спорить и побрела восвояси. А через четверть часа, лёжа в горячей воде, пыталась смириться со своим положением.
Не получалось.
Это было жестоко, бесконечно жестоко с его стороны — вменять мне в вину то, что у нас всё ещё нет детей. Мы действительно обсуждали этот вопрос всего пару раз, но на то были причины. Мы хотели растить нашего ребёнка осознанно и со всей ответственностью.
Герману предстояло закрыть две очень важные сделки, а я — вот так ирония! — готовила себя к тому, чтобы распрощаться со своей любимой работой. Просто Герману пока не говорила. Боялась, что примется торопить.
И мы оба знали, что в ближайшие месяцы сделаем ответственный шаг. Не было нужды сто раз проговаривать одно и то же. Всё уже давно было решено и, можно сказать, распланировано.
И теперь он поднял этот вопрос? Да ещё таким варварским способом!
Я выпрямилась, перекрыла воду, дотронулась до горевшей щеки.
Не нужно сейчас ничего вспоминать. Я подумаю об этом завтра.
Но таким нехитрым способом распланировав ближайшее будущее, я наивно упустила из внимания планы моей матери.
Утро я встретила в слезах, заползла в душ и собиралась выполнить программу минимум — позавтракать в одиночестве и тишине.
Я не озаботилась тем, чтобы привести себя хоть в какой-то порядок. Завернулась в халат, собрала в пучок влажные волосы и, сунув ноги в тапочки, пошлёпала вниз, на кухню.
Вряд ли в горло мне полезет нечто больше, чем овсяная каша, но…
Тут моя мысль оборвалась, потому что только добравшись до порога кухни, я сообразила, что уже какое-то время слышу чей-то разговор.
Но когда подняла взгляд, поняла, что прятаться от незваного гостя поздно.
Мама крутилась у плиты, ссаживая со сковороды на блюдо пышные блинчики.
А за столом попивал чай Андрей Самарин — мой несостоявшийся в прошлом жених.
8. Глава 8
— А вот и она! — мама помахала мне лопаточкой. Рядом с ней на столе задорно чирикала кофемашина.
Завидевший меня гость подскочил с места:
— Лиля, привет.
Кажется, ему было так же неловко, как и мне. Это немного привело меня в чувство.
— Привет, — я мучительно соображала, как задать вопрос, чтобы он не прозвучал слишком грубо. — А… а что ты тут делаешь?
— Лиль, ну как ты могла запамятовать? Я же тебе говорила, что у Андрея в нашем посёлке дача, вниз по улице и направо.
Разве?.. Разве она об этом упоминала? Мне казалось, такую информацию я запомнила бы. Но в нынешнем состоянии я не стала бы ни на чём настаивать. Возможно, и впрямь запамятовала, тем более что жизнью Самарина я не интересовалась с тех пор, как переехала жить и работать в Москву вопреки неустанным попыткам родителей нас сосватать.
Андрей был моим другом детства — не больше. А вот он с таким положением дел долго смириться не мог. Но потом он куда-то пропал, а после нашей с Германом свадьбы дружба с Андреем и вовсе обрела логичный финал.
— Приехал на выходные, — с робкой улыбкой пояснил Андрей, возвращаясь на своё место. — Недавно вернулся из-за границы. Подписывал новые договора. Захотелось отдохнуть в загородной тишине.