Измена. Наше жаркое лето - стр. 25
Чувство было сравни умилению, которое ощущаешь, наблюдая за рассердившимся вдруг пушистым котёнком.
Он смотрел, как солнечные лучи выбивают из её шевелюры золотистые искорки, и понял, откуда родилось это сравнение.
— Что ты на меня так смотришь?
Её вопрос привёл его в чувство.
Мать твою, он что, сейчас вот так стоял и бездумно пялился на её волосы?
Но извиняться за это? Ещё чего.
Его губы сами собой скривились в улыбке:
— Ты на одуванчик похожа.
Зелёные глаза распахнулись. Густые ресницы так и захлопали. Её руки будто сами собой взметнулись к голове, и Салеева принялась остервенело прилизывать растрепавшиеся кудри.
— Что за ерунда? — пробурчала она, безуспешно пытаясь справиться с художественным беспорядком на своей голове. — Почему ещё одуванчик?
— Не знаю, — пожал плечами он. — Вся из себя такая воздушная, невинная.
Последние слова заставили её замереть. Она оставила в покое волосы и воззрилась на него со странной смесью изумления и… страха?
Да что он такого сказал-то? Что, ненароком пересёк какую-то невидимую красную черту?
Салеева одёрнула сарафан, слетела со ступенек крыльца, рискуя сломать свою изящную шею, и помчалась по аллее к воротам.
— Эй, Салеева! Ты куда понеслась? Тебя кто ужалил?
— Экскурсия окончена, — бросила она не оборачиваясь. — У меня дел полно. Выход сам отыщешь.
Свят нахмурился, не спеша спустился с крыльца и пошагал по аллее, не отказывая себе в удовольствии наблюдать за удалявшимся от него с космической скоростью «экскурсоводом».
14. Глава 14
Одуванчик!
Он что, усадебной пыли надышался — говорить такое?
Я шагала по алее прочь за ворота, а в груди что-то такое ворочалось — что-то непонятное, неуютное, требовавшее к себе внимания. И я не стала бы ручаться, что речь шла о неприязни. Нет, поведение Романова меня скорее озадачило.
Я не могла не заметить разницы между последним двумя походами в усадьбу — между едва ли не брезгливым безразличием Дарьи и как будто бы совершенно искренним интересом её жениха. Первая вела себя так, будто собиралась приобретать откровенно несвежий продукт. Второй — если оставить за скобками нашу с ним обоюдную неприязнь — выглядел так, будто ни секунды не пожалел о том, что напросился на экскурсию.
А может, это всё-таки какой-то хитрый ход? Может, он этими своими разговорами как-то в доверие мне втереться пытается? Чтобы помочь своей невесте заполучить дом Платовых. От этих беспринципных богачей можно ожидать чего угодно.
От этих мыслей скребущее чувство в груди тут же притупилось. Ну вот, кажется, мне удалось успокоить себя этим объяснением и перестать нервничать по поводу странного поведения Романова. По крайней мере, пока.
На обратном пути я заглянула к Георгию Семёновичу и выяснила, что мои услуги потребуются лишь к позднему вечеру. Как некстати — именно сейчас мне очень хотелось чем-нибудь себя занять, чтобы хоть немножко разгрузить голову.
Но вообще-то, кто ищет, тот всегда найдёт, и занятие я себе, конечно же, отыскала. Провела ревизию спортивного инвентаря, составила список нескольких вещей на замену, а ещё заглянула в центральную крытую беседку, которую все называли Шатром, с бильярдной, кальянной и баром. Правда, там уже вовсю суетился персонал, и меня вежливо выпроводили, сообщив, что вполне справляются и без моей помощи.