Измена. Мы (не) твои малышки - стр. 26
Это я сделала.
– Попалась! – меня кто-то схватил за плечи и рывком поставил на ноги.
– Не трогай его! Кто тебе разрешал трогать его?! – слышался истеричный крик Софии.
Но его заглушил новый раскат грома, от которого зазвенело в ушах. И ноги мои не держат совершенно, они уходят из-под меня, Земля их сама стряхивает со своей поверхности.
В глазах потемнело, и я тут же осела, звон в ушах наполнил мою голову, и на какое-то время я перестала понимать, что кричат люди вокруг. Перед глазами только лицо Марка и его фигура, накрытая синим дождевиком. Почему его нельзя трогать?
Огляделась, словно пьяная с мокрой травы, и меня ослепили яркие красно-синие всполохи, прорезавшие ночь и стену дождя.
– Уведи, – говорил кто-то. – Убери ее отсюда, дай врачам…
– У нее руки в порезах, ей в больницу… обморок…
Все смешалось, перепуталось, скомкалось в серый клубок. Чужие голоса, какие-то люди в синем, яркий свет и суета. А я провалилась куда-то прямо посреди лужайки и падала… падала… падала.
Пока меня кто-то не поймал и не понес. Я прижалась щекой к мокрой ткани и чувствовала руки вокруг себя. Как я хочу, чтобы это был Марк. Мой Марк, любимый, который…
Предал…
Предал меня, а я его за это убила.
– Он живой, – послышался голос, и я приоткрыла глаза. Кто-то ответил на мои слова, но я не помню, чтобы произносила их вслух.
Я лежала на боку на заднем сидении какого-то автомобиля и не сразу поняла, что со мной мог разговаривать только его водитель.
– Что?
– Тот мужчина, он живой.
– Да? – у меня в сознании все плывет, а еще ужасно болят руки и живот.
– Да, я слышал, когда уносил вас в машину, там скорая приехала. Его везут в больницу, и мы с вами тоже туда едем. Вам стало плохо.
– Мне стало плохо… – повторила я как зомби, не ощущая собственного языка.
– Все будет хорошо, он поправится, и вы тоже, – пытался он успокоить меня.
– Ничего уже не будет хорошо, – я перекатилась на спину на сидении и обняла руками живот. Я будто умираю изнутри.
– Мне очень жаль, – зачем-то добавил он.
– Чего? – пока я хоть с кем-то разговариваю, есть ощущение, что все еще живу. Ради него я должна жить, ради малыша внутри меня. Я его единственный мир, который не должен закончиться, не начавшись.
– Я видел вас, когда вы пришли в дом, моя машина стояла с выключенными фарами и заглушенным двигателем. Я ждал клиента.
– Зачем? – смысл его слов плохо складывался у меня в голове. Зачем его было ждать? Он никуда не собирался.
– Он оплатил ожидание и сказал, что вернется через пару минут.
– Он соврал, – тихо прошептала я, понимая, что Марк мне врал. Все это время он обманывал меня о том, что у него ничего не было с Софией.
Было прямо у меня на глазах и теперь это въелось в мой мозг. Но совсем не так глубоко и страшно, как его фигура, лежащая на земле, и кровь на моих пальцах.
– Я устала, – сказала я и вновь провалилась в спасительную темноту.
Эта реальность слишком тяжелая, чтобы в ней бодрствовать.
В следующий раз я открыла глаза уже через целую вечность и уставилась в белый потолок больничной палаты. А потом в нежно-персиковые стены и чуть приоткрытые жалюзи на окнах.
В организме ощущалась какая-то неестественная легкость и пустота, будто меня выпотрошили, и я теперь лежу, как сдувшийся шарик. Только одеяло придавливает меня к кровати, чтобы не унесло сквозняком тонкую оболочку. Эта мысль зародила непередаваемый страх, и я схватилась за живот.