Измена. Мы (не) твои малышки - стр. 22
Я закусила губу, проглатывая одно единственное имя, что рождает во мне целую сотню поводов усомниться.
– Я не могу привыкнуть, вписаться во всю эту жизнь, мне тяжело, – я вздохнула, понимая, что, возможно, разочарую его, но молчать тоже глупо, – здесь у всех есть какая-то цель, а я болтаюсь, как бурлящем потоке, и не понимаю, куда меня несет. Ни эти магазины, ни рестораны и салоны, ничего не радует, мне всего слишком много, но откровенно страшно тебя подвести. Оказаться не такой, как ты хочешь меня видеть.
– Я хочу тебя видеть такой, какая ты есть!
– Но я тут как инородный организм! Вирус! А иммунитет пытается от меня всеми силами избавиться!
– Малышка моя, – Марк вдруг прижал меня к себе, и я уткнулась лицом в его грудь. – Это я во всем виноват, – прошептал и коснулся макушки губами, – я слишком сильно на тебя давил. Много и сразу хотел, даже не думал, что тебе может быть здесь плохо.
От того, какой он понимающий, у меня на глаза навернулись слезы. Я так и буду теперь рыдать по поводу и без? Переезд выбил меня из колеи, а беременность добила мою психику окончательно.
– Знаешь, что? – вдруг спросил он, – если ты не хочешь идти на корпоратив, не ходи. Я не могу тебя заставлять, мне больно видеть тебя такой разбитой.
– Правда? – я подняла на него влажные глаза.
– Наша семья не должна начинаться со страданий, – он убрал прядку волос с моего лица, – мы найдем другой повод со всеми тебя познакомить позже или создадим его сами, когда ты точно будешь готова к выходу в свет. Жизнь со мной не сахар, Настя, я знаю. И ты уже большой герой, что на все это согласилась.
– Потому что я люблю тебя.
– И я тебя люблю и поэтому не буду больше давить. Возьми столько времени, сколько тебе нужно, чтобы адаптироваться. Отдыхай, гуляй, найди себе увлечения или подруг, я не буду мешать. Хочешь, даже работу найди, если тебе ее не хватает. Все, что угодно, лишь бы ты была счастлива.
– Я хочу, чтобы и ты был счастлив. Но… спасибо, – я приподняла подбородок и закрыла глаза, точно зная, что он меня поцелует. А потом подняла слипшиеся ресницы, чтобы все же сказать о самом наболевшем, – а София? Можно, ее не будет в нашей жизни?
– София? – по его лицу промелькнула тень, – почему ты о ней все время вспоминаешь? Она чудится тебе везде, даже когда ее и близко нет рядом.
– Мы встретились с ней, обедали недавно, и она… – я вдохнула, чтобы набраться смелости, – много говорила о тебе. И она дала мне понять, что ваши отношения выходят за рамки деловых.
– Что это значит? – Марк отодвинулся, разрывая теплые объятья, – Насть, что это за одержимость моей сотрудницей, что ты при любой с ней встрече обсуждаешь, спал я с ней или нет? Тебе недостаточно моих слов?
– Я тебе верю, – попыталась оправдаться я.
– Настолько, что все время пытаешься перепроверить? Кто был инициатором этих встреч? Ты? Зачем? До чего ты пытаешься докопаться? – он снова гневался, и я не знала, испытывать ли мне чувство стыда за позорную паранойю или, наоборот, насторожиться, что он так встает на защиту. – Ты мне совсем не доверяешь? Ты думаешь, что? Я хожу в офис, чтобы спать там с замом? Мне делать больше нечего? Мне не с кем спать?
Он встал с кровати, резкими раздраженными движениями откидывая мешающий ему ком одеяла.
– Господи, сколько можно? – запустил пальцы во взъерошенные волосы, прошелся по комнате, а мне стало невыносимо стыдно.