Измена. Маятник прошлого - стр. 10
Он не прикасался ко мне. Но и не выпускал от себя. Смотрел на меня пристально, считывая эмоции.
– Что ты наделал, Денис! Кем ты стал? – я невольно всхлипнула сухим горлом и сжала губы.
Какой смысл выяснять сейчас, что он наделал и как он это мог? Как мог, так и смог!
– Слав, ты плачешь ночами. А иногда и воешь. Не так, как сейчас, но тоже страшно. Ты знаешь об этом? – тихо спросил меня Денис и посмотрел мне в глаза.
Это я выла сейчас? Опустила взгляд на свои скрюченный руки и сжала сильнее губы.
Невыносимо больно!
Я сойду с ума от этого!
– Ты перестала смеяться, Слав! Ходишь иногда словно робот по квартире часами без цели. Похудела. Тебе наплевать, как ты выглядишь, – вновь заговорил Денис, сжимая сильнее ладонями кресло, – ты изводишь себя. А я ничего не могу с этим поделать!
– Посмотри на меня, Слав! – продолжил муж, – что мне делать, чтобы вернуть тебя, как вытащить из депрессии? К врачу ты категорически не хочешь, разговаривать со мной о своей боли не желаешь.
Он помолчал, переводя дыхание.
Было слышно сквозь шум работающего кондиционера, как чуть скрипнул под рукой у Дениса несчастный подлокотник.
– С тех пор, как Машка забрала от нас своего сына, ты постепенно становишься похожа на тень, моя Славочка, девочка моя. Ты ведь оживаешь, только когда начинаешь говорить со мной об усыновлении.
– Я стала страшной и худой? Неухоженной? Поэтому ты нашёл себе более молодую и весёлую. Она всё время смеётся. С ней весело и легко! Она свежа и прекрасна. – просипела, сама понимая, что говорю не то.
Какая разница кем я стала? Это не я залезла в чужую койку! Не я впустила в нашу семью третьего и не я втихаря бегала заниматься развратом. Это был его выбор! Его решение!
– Не пори чушь, Слав! Она мерзкая и склизкая прилипала, жалкий и страшный человек, – фыркнул Денис и, подавшись вперёд, произнёс очень близко от меня, задевая моё лицо своим дыханием, – я люблю тебя! Я просил Машку вернуть в Россию Алексашку хоть на полгода. Думал, ты встряхнёшься, и тебе полегчает.
– Какой ты чурбан, Громов! Разве можно срывать ребёнка из школы, из только-только формирующейся среды ради своих хотелок? Он же не котёнок! – тут же отреагировала я, возмущаясь.
– Про котёнка я тоже думал… – отодвинулся муж, откинулся на спинку дивана и растрепал одной рукой свои волосы.
Я проследила, как укладываются обратно его упругие и упрямые пряди, и произнесла:
– И завёл себе Настеньку… Милого домашнего питомца… В кедиках и в платьице. Мерзкая, но в койке с закрытыми глазами не разберёшь. Да и моральные качества в этом деле неважны!
– Не ревнуй, Слав! Она того не стоит, поверь, – усмехнулся муж.
Он помолчал и продолжил, чуть прищурившись:
– А ты тоже живёшь тайной от меня жизнью. И ни слова мне о ней не рассказываешь. Будто я враг тебе, а не муж…
Седьмая глава
– Нашел, в чём меня упрекнуть? Молодец. – прошипела я в лицо мужа, подбираясь.
Притихшая злость, прибитая немного болью воспоминаний, вспыхнула вновь, смывая своею яростью всю мою скованность и апатию.
Глаза Дениса блеснули, и он, ухмыльнувшись, с упрёком заговорил:
– Ты ездишь по детским домам. Одна, Слав! Ты интересуешься усыновлением, встречаешься с людьми, консультируешься у специалистов, и всё это одна!
Под конец речи его голос окреп и звучал уверенно обвинительно.