Измена. Мама, я хочу жить! - стр. 9

Он казался мне идеальным мужчиной… до измены, а теперь окончательно упал в моих глазах.

Ладно… изменил, почувствовал, что с другой ему будет комфортнее и решил жениться на ней, но украсть ребёнка у матери, которая вынашивала и безумно любила его? Это лишено человечности.

Створки лифта открываются, и я ныряю в него, а Богдан медленно входит следом, окидывает меня туманным взглядом и нажимает на кнопку первого этажа.

- Я никогда не предложил бы родить ребёнка, который заменит Есению, - себе в оправдание говорит Богдан.

- Ага…

- Понимаю, что ты считаешь меня своим врагом сейчас, но это не так. Мне хотелось бы объясниться перед тобой, но я не сделаю этого, пока не увижу, что ты готова слушать и слышать.

- Никогда этого не случится. Запомни – я никогда не стану слушать тебя. Оправдать столь мерзкий поступок нечем. Просто смирись с тем, что ты облажался. Если бы не болезнь дочери, я бы никогда не узнала о её существовании. Правда? Ты бы не стал признаваться мне, потому что нужды во мне не было? Ну! Имей смелость признать это!

Лифт останавливается. Створки открываются. Влюблённая парочка вваливается, но понимают, что люди ещё не вышли, хихикают, извиняются и пропускают нас. Когда-то мы с Богданом были такими же – никого не замечали вокруг себя.

Целый мир переставал существовать, стоило нам оказаться рядом.

Как же быстро всё это забылось.

Бывший проходит вперёд меня, открывает дверь и придерживает её, ожидая, когда я выйду. Лучше бы засунул своё джентльменство куда-нибудь подальше.

- Ты права, Лина. Если бы не болезнь Есении, ты бы вряд ли узнала о её существовании, - признаётся Богдан, отвечая на заданный мною ранее вопрос.

Его слова равносильны удару под дых, выбивают весь воздух из лёгких. Умом я всё это понимала, но когда он подтверждает… Задыхаюсь, будто бы втянула в себя раскалённый пустынный воздух.

- Вчера я поговорил с дочкой и объяснил ей слова Оксаны. Я сказал Есении, что у неё есть любящая и заботливая мама, которая скоро познакомится с ней. Надеюсь, ты понимаешь, что в этом случае не следует пороть горячку, Лина? Дочь любит меня. Если ты постараешься сразу забрать её, то только испугаешь, навредишь и без того слабому организму.

Гляжу на бывшего.

Я всё это прекрасно понимаю, но вот он…

Заботливая любящая мама.

Что же ты раньше не думал об этом, Богдаша?

Что же ты за человек?

Сам признал, что никогда бы не рассказал мне о дочери, если бы не потребовалась моя помощь.

- А ты не думал, что сам убивал ребёнка, лишив близости с настоящей матерью, грудного молока? Твоя любовница ненавидела нашу дочь!.. И это негативно сказывалось на девочке. Ни разу не допустил себе такую мысль? Только после ухода стервы вспомнил, что у Есении есть мать?

- Почему же ты такая язва, Лина? – хрипящим голосом спрашивает Богдан, хватает меня за руку и дёргает на себя. – Почему делаешь выводы, не узнав сути?

- Я предупреждала, - цежу сквозь зубы.

Изворачиваюсь и коленом ударяю бывшего в бедро – сам когда-то научил меня такому приёму, пусть теперь пожимает плоды.

Богдан скулит себе под нос, выпускает меня из кольца своих рук и с ненавистью смотрит.

- Ты меня даже не выслушала, но уже успела сделать какие-то выводы. Не думала, что они поспешные? – сглотнув боль, спрашивает бывший.

Пфф…

Поспешные?