Измена. Лжец, он (не) твой сын! - стр. 8
И вот сейчас я смотрю в глаза человеку, которого ещё только сегодня утром называла своим любимым, и нагло вру. Вру, что ко мне приходила какая-то фантомная подруга и делала тесты.
– Да? А я и не знал. Думал, одного теста и консультации гинеколога вполне достаточно, чтобы понять наверняка, – ухмыляется, одним лишь своим видом давая мне понять, что он не верит ни одному моему слову.
– А ещё беременные едят мороженое с копчёной рыбой и всё это хозяйство занюхивают кремом для обуви, – произношу на выдохе и невольно прикусываю губу.
Ну всё. Дальше можно не стараться. Воронцов не дурак и наверняка сумел распознать в моих словах приторные нотки лжи.
– Ну, в принципе, ты права, – соглашается, чем изрядно удивляет меня. – Когда моя прошлая секретарша была беременной, она ходила по коридору с канцелярским ножом и отколупывала побелку со стен. А один раз самостоятельно разобрала принтер, достала из него картридж и нюхала краску, – смеётся, погрузившись в свои воспоминания.
Предыдущая секретарша Воронцова и в самом деле ушла в декретный отпуск. Не удивлюсь, что к этому событию Воронцов приложил свою руку. Вернее сказать, не руку, а немного другой орган, который мужчины очень часто используют вместо мозгов.
– Ну вот. Ане приспичило в сотый раз сделать тест, – пожимаю плечами.
– Правильно говорят, что нельзя осуждать поступков беременной женщины, – смеётся. – Иной раз они могут быть, мягко сказать, нелогичными, а иной раз шокирующими.
Воронцов большой знаток в том, какими могут быть беременные женщины. У него большой опыт в общении. Вон уже вторая секретарша сбегает в декретный отпуск.
В следующее мгновение Воронцов подходит ко мне и ни с того ни с сего крепко обнимает.
Но его прикосновения больше не несут того тепла, что несли когда-то. Напротив, от них веет холодом.
В его объятиях я больше не чувствую ту магию, что чувствовала раньше. Я не чувствую себя защищённой. Напротив, мне максимально некомфортно…
От одной только мысли, что этими руками он прикасался к своей любовнице, что этими губами он ласкал её тело, хочется кричать во всё горло.
На протяжении бог знает какого времени мерзавец изменял мне, и всякий раз он возвращался в нашу супружескую постель, словно ничего и никогда не было. Словно так и должно быть…
Обжигающая болью слеза скатывается с моей щеки. Я заставляю себя не плакать и оставаться сильной, но у меня ничего не выходит.
Я делила своего мужчину с другой женщиной…
Мне больно, мне очень больно…
Воронцов предал меня, он вырвал из моей груди сердце и разбил его на тысячи осколков…
Сейчас мне больше всего на свете хочется разомкнуть его объятия, отстраниться на пару шагов назад и что есть силы ударить мерзавца по его наглой физиономии. Да так сильно, чтобы красный отпечаток моей ладони остался на его лице…
Но я не буду так делать. Я не буду идти на поводу своих навязчивых мыслей и своих желаний.
Кажется, секретарша не рассказала своему боссу, что я застала их за непотребством.
Пока Воронцов ничего не знает и не догадывается о том, что мне открывалась правда, мне будет легче собрать свои вещи и покинуть дом предателя.
А может быть, наоборот, выплеснуть свои эмоции и заявить, что между нами всё кончено? Может быть, Воронцов раскается в содеянном и согласится решить взаимные претензии к друг другу миром?