Измена. Это (не) твои дети, босс! - стр. 5
Я здесь. Он – тоже. И я совершенно не знаю, как быть дальше. Ведь теперь мне придётся работать под началом моего бывшего мужа, и…
О, нет…
Он ведь не знает о детях! А если знает? Он специально приехал сюда, чтобы отобрать их у меня?!
Не позволю!
Эти мысли отрезвляют меня и выводят из кратковременного ступора, который, по моим собственным ощущениям, длился целую вечность.
Надо как-то убираться отсюда, но… Боюсь, это будет выглядеть слишком подозрительно. А мне совсем не хочется, чтобы хоть кто-то из коллег прознал крохотную деталь из моего прошлого.
Деталь под названием Борис Сперанский.
Мой бывший муж и отец моих детей… Нет! Об этом никто не должен знать…
Нервно сглатываю. После того, как я заглянула в зал, в помещении воцарилась тишина. Сперанский тоже замолк, хотя до этого, судя по всему, произносил пламенную речь.
Сейчас же всё пространство зала занимает лишь шепоток коллег, который слышится практически отовсюду.
Надо поскорее решать, что же мне делать – сбежать отсюда или тихонечко пройти в зал и куда-нибудь сесть, чтобы дослушать выступление Сперанского?
Первый вариант вызовет кучу подозрений, так что… мне ничего не остаётся.
– Простите, – тихо шепчу я и буквально на цыпочках прохожу к одному из кресел.
– Кхм, – немного прокашливается Сперанский, всё ещё не переставая буравить меня взглядом, – продолжим. Что же, коллеги! Рад вам сообщить, что с сегодняшнего дня наша больница перепрофилируется в современный медицинский центр. Мы начнём работать над открытием отделения обсервации и расширим спектр нашей деятельности. И теперь руководить центром буду я.
Нервно сглатываю. Не могу отвести от мужчины глаз.
Он совсем не изменился. Разве что взгляд стал более суровым… В остальном – такой же самоуверенный мерзавец, который ради своих целей пойдёт по головам. Будет согласен на любую ложь и предательство, только чтобы добиться цели, или удовлетворить свои потребности.
Внутри меня разгорается странное чувство гнева, страха и какого-то непонятного сожаления… Стоп! Дурочка! Он предал тебя, смешал твою любовь с грязью, а ты всё ещё чувствуешь какое-то там сожаление?!
Я ведь напалмом выжигала из своего сердца любовь к Сперанскому. Заставляла себя его ненавидеть и у меня отчасти это получилось.
Но где-то в глубине души, под семью печатями всё ещё тлеют угольки и крошки оставшихся чувств – униженных, уничтоженных, раздавленных.
Нервно тереблю замёрзшими пальцами подол халата и вслушиваюсь в то, что говорит Сперанский.
Его голос, который раньше был самым любимым для меня, сейчас режет слух.
– Я искренне надеюсь на то, что мы с вами вдохнём новую жизнь в эту клинику и покорим много новых горизонтов, – произносит Сперанский напутственные слова.
Только голос у него совсем не доброжелательный. Скорее ,напротив. Через потоки тёплых слов слышна какая-то угроза.
Хотя, возможно, я себя просто накручиваю.
Не каждый день встречаешь бывшего и узнаёшь, что теперь он – твой босс.
Но… Мы друг другу никто. Абсолютно чужие люди на протяжении нескольких лет.
Единственное, что нас связывает – дети, но… О них Борису знать необязательно.
– Кира! Кира! – слышу за своей спиной голос подруги.
Разворачиваюсь и, действительно, вижу Аню.
– Привет, – немного вымученно улыбаюсь я.
– Привет! Ты всё-таки приехала! Я так рада… Как тебе новый главный? – в глазах подруги я вижу искренний интерес.