Измена. Два чуда для чудовища - стр. 19

Она кивнула, сразу все поняв.

Полина снова заскулила от боли.

Я подхватил ее на руки и снова понес в кабинет. Девушка сопротивлялась слабо, только что-то шипела от боли, баюкая поврежденную руку.

— Сейчас выпьем лекарство, — обнадеживающе сказал ей.

Внутри лавой пульсировала кровь.

Как я мог причинить ей ТАКОЙ вред…

Как я мог?!

15. Глава 14. Она

Рука болит не так сильно, но я цепляюсь за возможность остаться рядом со своими детьми, уверенная в том, что в ином случае Зинегин вышвырнет меня, и мне придётся на какое-то время разлучиться с малышами. Я не могу допустить такого исхода, не могу оставить детей с этим монстром.

Он разбил мой телефон, и мне теперь никак не связаться с Матвеем. Оставалось надеяться, что мужчина догадается, где мы находимся, найдёт нас и явится в этот проклятый дом с отрядом ОМОНа.

Как Зинегину пришло в голову похищать детей?

Неужели он на самом деле думал, что я поставлю эти проклятые подписи?

Какая мать согласится отдать свою кровинку бывшему мужу, который даже не хотел этих детей?

Вспоминаю, с каким пренебрежением он заявил, чтобы я делала аборт или сама справлялась со «спиногрызами», которые ему не нужны, и меня пробирает до мозга костей.

— Как себя чувствуешь? — буркает себе под нос мужчина.

Я лежу на кровати после осмотра врача. Он сообщил, что ничего серьёзного не заметил, и мне неплохо поехать на снимок, если боли не прекратятся или появится отёк. Вот только болей почти нет, мне приходилось наигранно стонать и жаловаться на каждое его прикосновение, чем я ввела мужчину «без белого халата» в заблуждение. Мне даже показалось, что он раскусил мой обман, однако не стал говорить об этом вслух.

— А как я могу чувствовать себя с вывернутой рукой? Никогда не думала, что ты превратишься в такое чудовище. Бабы, с которыми ты изменял мне, сделали тебя увереннее? Правда, Зинегин? Не знаю, как ты добился всего того, что у тебя есть, но я не стану плясать под твою дудочку. Посмеешь отнять у меня детей — сядешь.

На лице бывшего мужа появляется злой оскал. Он посмеивается, словно играет со мной в кошки-мышки. Мне досталась не самая приятная роль в этом спектакле.

В дверь стучат.

— Открыто! — рявкает Зинегин.

— Кир…

— Вера Петровна, — резко перебивает испуганную женщину мой бывший муж. — Какого дьявола вы оставили детей в одиночестве?

— Я посадила их в манеж и прибежала сюда. Малыши не успокаиваются, зовут маму. Я уже все способы перепробовала. У девочки, кажется, поднимается температура.

Я подскакиваю с кровати и лечу к приоткрытой двери. Забываю о том, что должна разыгрывать больную и страдающую женщину, протискиваюсь мимо няньки и бегу к детям. Сердце разрывается на части от мысли, что малыши плачут. У Тони и без того была температура утром. Она может наплакать куда более высокую.

Спешно спускаюсь вниз, забегаю в гостиную и тут же хватаю на руки плачущую дочь. Толик тоже тянет ко мне ручки, а я покрываю поцелуями пухлые щёчки своей малышки, а затем целую сына и пытаюсь обнять и его тоже.

— Вижу с рукой у тебя уже всё в порядке! — сквозь зубы цедит Зинегин.

Я вздрагиваю и медленно оборачиваюсь в его сторону. Со злостью смотрю на человека из своего прошлого и не узнаю его. Кажется, что передо мной совершенно чужой мне мужчина. Я словно никогда не была знакома с ним. С ужасом смотрю на бывшего мужа, а он глядит на меня с вызовом.