Измена. Два чуда для чудовища - стр. 16

— Хочу стать отцом! — отвечает рвано и хватает меня за подбородок, заставляя смотреть ему в глаза.

Мне противны его прикосновения, но вырваться я не могу. Взгляд мужчины какое-то время сосредоточен на моих глазах, но медленно сползает на губы.

— Оставь меня, Зинегин! Оставь! Не трогай нас с детьми!

— Я просил тебя продать мне одного ребёнка. Просил по-хорошему, — продолжает удерживать меня одной рукой, а вторую бесстыдно кладёт мне на талию. — Но ты не захотела. Теперь я хочу двоих! Мне плевать на твои права, на всё плевать. Это мои дети, и я забираю их у тебя.

— Ты не посмеешь! — кричу я.

Адреналин закипает в крови, и я готова дать отпор.

Кажется…

Вот только сделать ничего не успеваю, потому что бывший резко приникает к моим губам и начинает жадно терзать их. Его поцелуй больше напоминает смертельную пытку. Он совсем не похож на те, что были у нас раньше. В поцелуй Зинегин вкладывает власть, пытается показать, что стал выше меня, что я должна пасть перед ним на колени, но не тут-то было.

Как могу, ногой бью его в коленную чашечку, и мужчина ревёт от боли. Он резко отпускает меня, а я успеваю увернуться и хватаю с его стола тяжелую статуэтку.

— Не смей больше прикасаться ко мне! — пытаясь отдышаться, угрожающе говорю я.

Зинегин посмеивается, облизывает верхнюю губу, специально проводя кончиком языка слишком медленно, как хищник.

— Ты даже не представляешь, что сейчас сделала, девочка моя, — мотает головой он.

13. Глава 12. Он

Клубничный вкус ее губ тревожит, отзывается звоном внутри. Нарастающим откуда-то снизу, поднимающимся по капиллярам вверх. Словом, будоражит.

Вкупе с этими широко раскрытыми глазами картина сейчас стоит передо мной очень и очень влекущая.

Но дело есть дело, и мне нужно решить его поскорее с этой Полиной Кац, в прошлом Зинегиной.

— Ты уже поняла, что я все равно сделаю по-своему, добьюсь своего. А поэтому слушай,— говорю жестко, четко, чтобы поняла каждое слово. — Здесь - документы об отказе от детей. Тихо-мирно подпишешь, я все сделаю, чтобы их не распределяли в центр содержания, а оставили сразу тут, где они и останутся навсегда. Я перевожу тебе очень неприличную сумму денег для того, чтобы больше не видеть тебя нигде и никогда. Лишние проблемы мне не нужны. Если не согласишься играть по моим правилам, будет намного хуже. Будет суд, тяжелый, выматывающий, и по его итогам дети останутся с отцом… — тут я замолкаю, сглатываю, потому что эту проблему я решил еще не до конца. Но и ее можно решить. Главное - все правильно рассчитать. — Или…в детском доме. Ясно?!

Снова делаю шаг к ней, она же отшатывается.

Интересная девочка…очень интересный экземпляр. Впервые вижу, чтобы меня не боялись, противостояли вот так открыто, преодолевая себя, правда, но все равно пуская в ход и кулаки, и колкие слова.

Все женщины вокруг либо находятся в моем подчинении, либо ждут момента, чтобы оказаться в моем подчинении, а потому такое противостояние будоражит кровь, заводит.

Именно по этой причине дам ей немного форы. Да и денег докину.

— Ты - настоящий придурок, Зинегин, — говорит она, блестя глазами. — И психопат. Да, точно, ты - сумасшедший.

Я усмехаюсь.

Спасибо за идею, девочка моя, спасибо.

Я беру бумаги, которые были готовы уже с утра, показываю ей, где нужно подписать, беру со стола ручку, протягиваю ей.