Измена. Доигрался, милый! - стр. 20
— А я о чем? Зачем мне такой?
Никита выставил вперед руку, прерывая мой монолог, и серьезно проговорил:
— К выбору жениха надо подходить тщательно, а не рубить сплеча. Ты, Таюха, в неправильную категорию мужчин смотришь. Чтобы найти для подруги хорошего мужа, надо выбирать не страшненьких толстеньких и плешивых.
— А каких? — Таюха с любопытством глядела на брата.
— Страшненьких, горбатых и косоглазых, — выдохнул Никита и они оба заржали…
Теперь я точно знала, что Таюха в семье не одна такая. По крайней мере их двое… А там целое семейство! Ох, батюшки, ох, матушки — куда же меня занесло-то?!
Поглядев на брата с сестрой, которые все еще хихикали, глядя на меня, я вздохнула и сказала:
— Пожалуй, я пока вообще без женихов обойдусь. Замужняя еще.
Никита подхватил наши чемоданы, и мы пошли к его машине. По пути Тая спрашивала про его жену и детей, словно не переписывалась со всеми в семейном чате и искренне восхищалась достижениями своих племянников.
Уже в машине я поинтересовалась:
— А что это у вас за приветствие такое? Присказку про соплю за ухо я давно знаю, а что с зеленым носом?
Тая довольно улыбнулась, а Никита весело проговорил:
— Давай, сама рассказывай, хулиганка.
Стало ясно, что это была какая-то очередная шалость моей подруги. Таисия приосанилась и повела рассказ:
— Давно это случилось. В те времена еще не во все дома интернет провели, и мобильные телефоны у всех были с кнопками. Жила тогда в городе Костроме маленькая хорошая девочка Таечка…
— Ага, хорошая, — захихикал Никита, — такая хорошая, что дайте две. Деваться от этой хорошей было некуда.
— Не перебивай, — цыкнула на него Тая и настойчиво повторила, — очень хорошая девочка Таечка! Семь годиков ей тогда исполнилось, в первый класс малышечка ходила. И был у нее вреднючий брат Никитка двенадцати лет…
— Опять ты неправильно рассказываешь, — снова перебил ее Никита, — надо говорить — замечательный братик Никитушка!
Тая сурово нахмурила брови, а потом, коварно улыбнувшись, произнесла:
— Еще раз перебьешь, повторю.
— Все-все, — усмехнулся Никита, — молчу.
Тая грустно вздохнула и продолжила свою повесть:
— И угораздило тогда девочку Таечку ветрянку подцепить. Ходила по квартире вся в зеленую крапинку, как гепарда из Чернобыля, а Никитка дразнился: «Тайка — Шрек, Тайка — лягушка». Ну я и обиделась. Однажды проснулась раньше всех, взяла пузырек зеленки и вылила Никитосу на нос. Там, правда, все на пол лица растеклось. И на подушку…
Тая замолкла и уставилась в окно. Видимо, вспоминала, как ей потом влетело. Я даже ей сочувствовать начала и хотела пожалеть, когда Никита хихикнул:
— Чего примолкла, все рассказывай раз начала.
— А чего еще рассказывать, — отмахнулась Таис, — я тот флакончик зубами открывала, стоя в пижаме на ковре… У меня вся нижняя часть лица в зеленке, пижама в зеленке, и ковер местами… Пришлось его на дачу сослать.
Я погладила подругу по плечу:
— Бедненькая. Тебе сильно тогда влетело? А оттереть нельзя было?
— Нет, — ухмылялся за рулем Никита, — она пятна диском здоровья прикрыла, через три часа только обнаружили. Да и химии такой раньше не было. Но ей не влетело, родители у нас добрые. Да и я не в обиде — две недели дома сидел, от школы отлынивал. С тех пор и дразнится, зеленым носом называет.
Да уж. Думаю, если Тайкиных родителей расспросить про ее детство, там найдется много историй. Хоть книгу пиши.