Измена. Цена твоей ошибки - стр. 25

Игната не радует факт появления «какого-то левого мужика» в моей жизни. Он снова настаивает на нашем с Дилей переезде, а я нахожу какие-то дурацкие аргументы против. Не готова пока настолько сближаться.

В памяти постоянно всплывает момент, как я затаскивала огромный чемодан в лифт, ломая ногти и зарабатывая себе синяки на ногах. Потом по такой же схеме его оттуда вытаскивала, спускала по лестнице и выкатывала на улицу.

А дальше было два часа бездумной прогулки под стук колес, потому что я не знала, куда податься.

Приличные гостиницы стоили слишком дорого, а в хостел идти я боялась. Читала раньше истории о том, что в них происходит. От краж до убийств во сне.

Так и слонялась по городу, пока ноги не заболели.

— Я справлюсь, — приподнимаюсь на носочки и шепчу Игнату на ухо. Губами задеваю его колючую небритую щеку, пока Диля крутится на месте, демонстрируя всему миру новую юбку-пачку.

— Уверена?

— Да.

— Тогда я поехал, у меня правда встреча. Вечером встретимся?

Киваю, и Игнат уезжает. В руках Риналя замечаю какое-то яркое пятно, приглядываюсь, но он опережает меня. Садится на корточки перед Дилярой и вручает ей мягкую игрушку в картонной небольшой коробке.

Страшненькая лупоглазая сова из какой-то серии монстров. Хотя после нескольких взглядов уверенность в том, что это сова, начинает растворяться. Кто ему вообще такое посоветовал?

Кнопка мой настрой не разделяет. Смущенно бурчит что-то вроде благодарности и пальчиками аккуратно приглаживает вставшую между ушами шерсть.

— А кто это?

Риналь немного теряется после вопроса кнопки и переводит взгляд на меня. Ищет помощи, но я упрямо поджимаю губы, переместив вес на другую ногу. Зачем только я вытащила эти лодочки из шкафа?

— Не знаю. Мне в магазине сказали, что девочкам сейчас такое нравится, — выкручивается из положения Риналь.

Диля как-то скептически хмыкает, но игрушку из коробки достать пытается.

— Не передумал? — спрашиваю, когда Басманов выпрямляется. — Самое время забыть обо всем и сбежать.

— Это для меня? — он кивает на мои голые ноги и ухмыляется дико, по-звериному.

Много чести!

Я привыкла хорошо выглядеть. Мне нравится красивая одежда, это не преступление.

— Во сколько у нас запись?

— Ровно в два, — произносит Риналь.

Он протягивает Диле руку, и я машинально дергаюсь вперед. Ревную страшно, когда она вкладывает свою маленькую ладошку в большую мужскую. Риналь подкупает кнопку подарками, и мама, которая переживала первые режущиеся зубки, почему-то отходит на второй план.

В клинике с Дилярой все носятся. Я не знаю, сколько здесь стоит тест, но нас облизывают просто с ног до головы. Мне предлагают кофе, какие-то журналы, а кнопку отводят в детский уголок, оборудованный на все сто процентов.

В кабинете у Дили начинается истерика. Мы пытаемся объяснить, что процедура будет абсолютно безболезненной, но она категорически отказывается успокаиваться и открывать рот.

— А можно как-то в процессе сунуть палочку? — предлагает Риналь в один из новых приступов кнопки.

— Себе суй, придурок, — рычу на него так, чтобы Диляра не услышала, и возвращаюсь к дочери. — Солнышко, открой ротик, пожалуйста. Это совсем не страшно. А потом мы с тобой поедем в парк на карусели.

Вредина снова куксится и мотает головой. Даже перспектива ее любимых «лебедей», поднимающихся к небу, не радует.