Измена. Цена семейного счастья - стр. 16
Встряхнула головой и смяла тест, который лучше бы не видела. От злости открыла ящик, где хранились новые упаковки. Я скупала их как ненормальная, в надежде на то, что, хотя бы одна из них когда-нибудь покажет две полоски. И я обещала себе, что когда их, наконец-то, будет две, то я от радости сделаю их все, чтобы смотреть и смотреть на эти заветные две полоски на десятках тестах и широко улыбаться, как и кружиться по комнате, раскрыв руки. Но именно сейчас я доставала их из ящика, сминала, с остервенением разрывала упаковку и бросала на пол. Мне хотелось их уничтожить, растоптать, как они сами поступали со мной, каждый раз причиняя мне боль и разочарование в себе. Ящик не выдержал моего напора и с грохотом упал на пол, высыпав на пол упаковки тестов, но мне было все равно, и я продолжала уничтожать еще не использованные тесты. Я рвала и рвала их, комкала, раскидывала, а слезы катились по моей щеке.
− Арина! – услышала я за дверью встревоженный голос мужа. – Что случилось? С тобой все хорошо?
Но я не ответила на его вопрос, вместо этого продолжала делать своё дело. Мне хотелось все их уничтожить. И пришла в себя только тогда, когда меня обняли и притянули к себе, поднимая с холодного пола.
− Всё хорошо, всё будет хорошо, − успокаивал меня Слава, целуя в лицо и гладя по волосам. – Надо просто еще немного подождать и все у нас получится.
− Сколько еще ждать? Сколько?! Прошло уже больше шести лет и всё никак, − рыдала я у мужа на груди. – Ну почему одним всё, а другим ничего?! Почему бог так несправедлив к нам? В чем мы провинились перед ним? Неужели я недостаточно страдала в детском доме, чтобы мучиться еще и еще? Почему я?
Слава не отвечал на мои вопросы. Он молча отвел меня на диван, усадил, сходил за стаканом воды и укрыл меня пледом. Меня трясло, словно я побывала в студеной воде, провалившись под лед.
− Я не пьянствую, не сплю с разными мужиками собирая букет болезней, а все равно не получается! Да возьми хоть нашу соседку в том доме, где мы раньше жили. Её дети ходят в поношенной одежде с рук, все время смотрят на тебя с голодными глазами. Сколько раз лично ты покупал им еды? А что делает их мать? Она вместо того, чтобы ухаживать за ними, пьет напропалую, водя домой каждый раз разных мужиком и рожая очередного ребенка, как котят. Потом эти дети не сегодня так завтра окажутся в детском доме, как и я. Вот зачем таким давать рожать? Мы же с тобой можем дать ребенку все необходимое, но почему бог так немилостив к нам? – распалялась я все сильнее. – Ну почему я не могу забеременеть? Что со мной не так? Я же здорова, сколько врачей мне об этом твердят в унисон. Так что мне ещё нужно сделать, чтобы, наконец-то, стать матерью? Податься в церковь? Паломничать? Усыновить или удочерить ребенка их детского дома? Но а потом как быть, если родиться свой? Кто даст мне обещание, что наше отношение к нему не измениться? Если мы начнем его обделять и меньше любить?
Только вот ответов ни на один свой вопрос я не услышала. Вместо этого я получила лишь пощечину. Голова моя откинулась в сторону. Я прижала ладонь к щеке и непонимающе взглянула на мужа, который впервые поднял на меня руку.
− За что? – тихонько не то прошептала я, не то проскулила, всматриваясь в злые глаза Славы.