Излом - стр. 17
Заев внимательно следил, глотая слюну. Резко выдохнув воздух, Чебышев сморщился, замер на секунду, махая перед носом рукой, затем схватил бутылку с ряженкой, запил и блаженно улыбнулся.
– Господи! Хорошо-то как! – с чувством воскликнул он, усаживаясь на скамейку.
Выпив свою порцию и занюхав хлебом – по принципу "первую не закусывают", Пашка налил полстакана мне.
Я долго примеривался, морщился, отворачивался, наконец, чуть ни глотком, опорожнил содержимое.
– Это по-нашему! – похвалил Чебышев, протягивая кусочек хлеба с плавленым сырком.
Заев с Лёшей умиротворённо закурили, поделив скамейку, я облокотился на оградку. На душе стало тепло, тихо и ласково. Время от времени с дерева срывался жёлтый или багряный лист и плавно опускался на землю.
– Когда-нибудь и мы так, – загрустил Чебышев.
– Давай ещё по одной, – предложил Пашка.
– Подожди! Куда гонишь? – Лёша задумчиво глядел
вдаль, но вдруг вздрогнул, стряхнув лирическое настроение.
– Менты, что ли? – всполошился Заев.
– Хуже! – расстроился Чебышев. – Гибрид танка с гамадрилом идёт – Большой, значит… а с ним кто?.. – всматривался он.
– Не видишь? Степан Степанович и Гондурас, – обрадовался Пашка.
– Ой-ё-ёй! – застонал наш сэнсэй, – сейчас всё слопают.
– Наоборот. В компании веселее. Выпьем, за жизнь поговорим… – гнул своё Заев.
– Опять сюда припёрлись? – грозно нахмурившись, Чебышев смотрел на пришедших.
Его бородавка искала в карманах пистолет.
– Никто твою купчиху не отнимет, – забасил Большой. – Нам стакан нужен.
– Свой иметь надо, – заскаредничал Лёша.
– Будете на паритетных началах? – щёлкая по кадыку, предложил Пашка, чуть не уложив Чебышева в обморок.
– Ты с ума сош-ш-шёл, – зашипел тот, пряча бутылку под лавку, – может, у них одна на троих.
– А сколько у вас, вон чё, вон чё? – поинтересовался Степан Степанович.
– Полторы осталось, – похвалился Лёша.
– Ну и какая ты нам компания?! – всколыхнул животом Гондурас. – У нас по белой на нос, правда, закусона маловато, – плотоядно посмотрел на скамейку со снедью.
Чебышев автоматически накрыл ладонью банку со скумбрией в собственном соку.
– Думайте, мужики, думайте… – удаляясь за дерево, подначил Заев.
– Ладно! – согласился Гондурас, стараясь рассмотреть, что у Чебышева под ладонью. – Не из горла же нам пить.
Три непочатые бутылки, поставленные в ряд, как бальзам на кровоточащие раны подействовали на Лёшину душу, полностью изменив его мировоззрение:
– Ну, раз вы без стакана… располагайтесь… что ж поделаешь… – дал согласие.
– Зловещий альянс заключён! – вышел из-за дерева Пашка, прочёвший по утру в сартире статью из газеты "Правда".
Примерно через час, стряхнув крошки с брюк и поставив пустую бутылку под лавку, я внёс предложение дать стакану отдохнуть, а то, бедный, ноги сбил, по кругу бегая.
– Ничего с ним не случится, – ответил Степан Степанович, растягивая слова, – он, вон чё, вон чё, тренированный.
– Не отвлекайся! – тормошил Пашку Чебышев. – Давай вместе: – Кто-то с кем-то сделал что-то, ой-ё-ё-ё-ей!
– Тихо! Тихо! – урезонивал их Гондурас. – Человека испугали.
Невдалеке, с опаской косясь в нашу сторону, с рыжим сеттером на поводке, прихрамывая, шла маленькая горбунья. Сеттер, виляя хвостом, с обожанием глядел на хозяйку – для него она была самая красивая, самая добрая.
– С собаками, вон чё, вон чё, по кладбищу шляются…