Изгой - стр. 24

На следующий день Гилберт отвез Льюиса в школу. Перед отъездом он зашел к директору, Льюис остался ждать в коридоре. С нижнего этажа доносился шум – одноклассники возвращались с каникул. Наконец директор и Гилберт вышли. На прощание отец почти ласково положил ладонь Льюису на голову.

Из школы Гилберт приехал прямо домой. Не открывая штор, он опустился в кресло в гостиной и сложил руки на коленях. Часы показывали три пополудни.

– Лиззи умерла десять дней назад, – произнес он.

С улицы доносился шум машин, приглушенный закрытыми окнами. По краям плотных штор пробивался солнечный свет.

– Лиззи умерла, – повторил он. – Лиззи умерла десять дней назад. У меня умерла жена. У меня недавно умерла жена.

На следующий день он вернулся на работу, и все пошло своим чередом.

Вечером того же дня он обошел квартиру, методично собирая вещи Элизабет. Стянул с вешалок вечерние платья «только для Лондона» и свалил кучей на полу в гостиной. Туда же положил ее духи, обувь, книги, пару вещей Льюиса: джемперы, какую-то настольную игру и привезенные из музеев безделушки, которые он хранил в жестянке для печенья.

Он тщательно обследовал квартиру еще раз – убедиться, что ничего не пропустил. Груда вещей на полу вовсе не хранила память об Элизабет. Просто куча ношеной одежды и обуви. Мелкий хлам, принадлежащий Льюису, Гилберт собрал отдельно и выбросил в кухне. Затем спустился к консьержу и попросил организовать вывоз вещей, пока он будет на работе. К просьбе он приложил пять фунтов, стыдясь своей расточительности. Вдобавок досаждала мысль, что вещи у Лиззи отличного качества, и консьерж наверняка на них наживется. Гилберт вернулся наверх, налил себе выпить и сел в кресло. Его взгляд упал на фотографию в рамке, которая стояла у жены на прикроватной тумбочке. Из-под одежды торчал только уголок, но Гилберт и так отлично помнил это фото, сделанное на Рождество в саду, вскоре после его возвращения с войны. Он держит Льюиса за руку, и они оба улыбаются. Кадр вышел перекошенным, потому что Элизабет, балуясь, наклонила фотоаппарат. Вдобавок пальто у Льюиса застегнуто криво. Уголок фотографии притягивал взгляд, и Гилберт едва не поднял рамку с пола, однако, сдержав порыв, остался сидеть.

Вернувшись с работы на следующий день, он обнаружил, что пол чист, и консьерж выполнил просьбу.

Гилберт остался в лондонской квартире переночевать, затем еще и еще раз, и в конце концов перестал думать о возвращении в Уотерфорд. Спустя неделю-другую на этот адрес начали приходить приглашения. Он принимал их все, не пропуская ни одного коктейля или ужина, и неожиданно обнаружил, что стал популярным и как будто открыл для себя новый мир.

Однажды в четверг, примерно в середине декабря, Гилберту в контору позвонила Джейн и напомнила, что у Льюиса скоро начнутся рождественские каникулы. Нужды напоминать не было: в школе мальчикам велели раз в неделю писать домой, и в последнем письме Льюис сообщил, что с нетерпением ждет каникул. В пятницу Гилберт ушел с работы пораньше и поехал на вокзал Виктория.

Он никогда раньше не встречал школьный поезд и, чтобы не чувствовать себя странно в толпе женщин, зашел выпить чаю в привокзальное кафе. Вернулся он только тогда, когда матери уже увели своих сыновей и, кроме Льюиса, школьников на платформе не осталось.