Изгой - стр. 10
– Пульс мельтешит немного… Вот тебе и мешки.
Сквозь прищур и жёстко, чуть раздвигая мне веки, всмотрелась в каждый мой глаз. Потом, вновь пробегая взглядом по моему лицу, отстранилась:
– Посиди. Я сейчас.
Вернулась быстро. Опять опустилась на колени и поднесла мне под нос что-то зажатое в кулаке…
Резкий запах врезал, как мне показалось, по самым мозгам. Я дёрнулся назад и ударился головой. Ударился не сильно, но этого – и запаха, и удара, вполне хватило, чтобы вывести меня из ступора, из состояния – как бы, то есть вижу и слышу, но отсутствую, и, наконец-то, хоть какую-то часть меня вернуть в происходящее, вернуть в – здесь и сейчас, чего и добивалась Даша последние несколько минут:
– Ф-фух! – всё ещё несколько отстранённо, но я, всё-таки, почувствовал полноту звуков и насыщенность красок.
– Нашатырь… И рот открывай.
Заторможено, но я повиновался, и Даша вложила мне в рот… шоколад.
– Ты ел, когда?.. Жуй, Илья! Прожуй и ещё дам.
Опять поднялась и ушла. Вернулась, с белой тряпкой и с пол-литровой, пластиковой бутылкой. Опять опустилась на колени и водой из бутылки смочила тряпку. Взяла меня за затылок и притянула к себе:
– Ну-ка… – положила тряпку мне на шею, подсунув край под тельняшку.
Шоколад я уже практически съел и Даша тут же, достав из кармашка и оборвав лишние края обёртки, надломила и поднесла новую плитку к моему рту:
– Ро-от… Давай, давай. Не упрямься.
Я и не упрямился. Хотя прохлада от мокрой тряпки и шоколад немного и взбодрили, но… Просто ничего не хотелось. Я и говорить-то не хотел…
А Даша, эту самую бутылку, теперь поднесла к моему рту:
– Давай-ка, пей.
И даже не пытаясь привлечь к этому процессу меня самого, придерживая мою голову, а бутылку за донышко, как маленького начала поить меня сама…
Чуть позже, стерев ладонью пролившуюся воду с моего подбородка и стряхивая с рубашки капельки воды, Даша строго спросила:
– Пил вчера?
Я молча и еле-еле помотал головой.
– А сказать? Скажи… Давай, давай – скажи.
Я, через – не могу, выдавил:
– Нет.
– А какие болячки у тебя есть?
Я опять мотнул головой и, вздохнув, отвёл глаза вбок и вниз.
– Эй-ей, смотри на меня. – Даша, поначалу, наклонилась, заглядывая мне в лицо, но потом просто взяла его руками и повернула к себе: – Илья, не отворачивайся. Смотри на меня.
И я встретился с её обеспокоенными глазами.
– Может таблетки какие есть. М-м? – я опять молча мотнул головой.
Даша попой опустилась на пятки, склонила голову к плечу и, нахмурив брови, посмотрела оценивающе и заинтересованно:
– Тяжёлой атлетикой занимаешься. Да?
– Это меня… не от мешков.
Я произнёс целое предложение и Даша, с лёгким изумлением, и, как мне показалось в тот момент, с некоторым облегчением, воскликнула:
– Да уж, можно подумать. Это тебя от радости… Как сейчас-то?
– Да… более-менее.
Она легко поднялась и отряхнула ноги. Взяла меня за шею и наклоняя немного вперёд, и сама наклоняясь надо мной, начала вытаскивать из-под рубашки, уже совсем просохшую тряпочку:
– Хорошо… Может быть снижение сахара. Такое бывает. Мешки схватил и вот тебе… Ел-то когда? – я просто скривился. – Ну понятно. – среагировала Даша. – Но всё равно, надо, чтобы врач посмотрел. Слышишь? – я согласно кивнул. – Ладно. Поехали домой. Ты где живёшь-то?
Вопрос напрашивался давно. Я тогда ещё подумал, что, мол, хорошо, что она задала его сейчас. Сейчас-то я, просто встану и уйду – не нужны этой девочке, и как видно, хорошей девочке, мои проблемы – это только мои дела. А если б в городе уже были, то и до ментовки уже дошло бы, или до больницы. А может и то, и другое, сразу. Так что… Но сначала я решил её попросить: