Изгой, крах советской империи - стр. 12

].

– … и долго ли нам терпеть это издевательство, сколько можно?! – верещал он, набирая обороты, – долго еще на нас будут ставить опыты, использовать как подопытных кроликов?! Я вас спрашиваю, товарищи, господа, – он взмахнул рукой над всеми слушавшими и не слушавшими его людьми. – Неужели мы все стерпим? Нет! Я говорю, нет! Мы говорим – довольно! Семьдесят лет нас стригли под одну гребенку, и теперь, казалось бы, когда мы освободились, расправили плечи, нас пытаются втиснуть в прежние рамки! Долой ГКЧП! Долой хунту! – заорал он что было мочи лозунги, оказавшиеся в эти дни на каждом заборе, и люди подхватывали его слова. – Да здравствует Борис Ельцин! Свободу Президенту СССР!.. Вперед на Кремль!

Оратор неожиданно сник, отдав все силы выступлению, и неуклюже стал слезать на землю с высокого грузовика. Два дюжих молодца, подхватив его под руки, помогли спуститься. По толпе пронесся ропот: «Правильно говорит. Кто выполнит наши обязанности и изменит нашу жизнь? Надо согнать эту шайку с их насиженных мест…»

На «трибуну» вскарабкался небритый, как минимум, неделю мужчина неопределенного возраста, с кепкой на седой голове.

– Товарищи, матери наши… – обратился он к женщинам, невольно сощурившись – прожектор выхватил из ночной мглы его лицо.

Алекс пошел дальше, не оглядываясь по сторонам, пробираясь к берегу людского моря, на окраину толпы. Сбоку вниз тенью скользнула чья-то рука, и секунду спустя из кармана слаксов на волю поехал бумажник. Сейчас улицы, прилегающие к Дому Советов, стали настоящей золотой жилой для карманников и иже с ними. В толчее можно пройтись по бесчисленным карманам и сумочкам, оставаясь незамеченным. Кто-то отстаивал идею, а кто-то зарабатывал на хлеб.

Резко накрыв ладонью чужую руку у себя на бедре, Алекс с силой сжал ее, почувствовав, как захрустели кости карманника, и локтем ударил назад, не оборачиваясь. Раздался хриплый выдох, воришка обмяк, а Алекс зашагал дальше, как ни в чем не бывало, удостоверившись в сохранности своего имущества. Сзади послышались причитания окружающих, посчитавших гримасы боли и сбившееся дыхание корчившегося на асфальте мужчины следствием переутомления.

– Неплохо, неплохо, – догнал Алекса капитан, – зачем ты его так сильно?

– Ему не повезло, – без тени сострадания ответил Алекс, – издержки профессии. Ты, между прочим, свои карманы проверь.

– Не понял?..

– Проверь, проверь. А то мало ли что…

Капитан полез по карманам. Самодовольство мигом сменилось испугом. Кровь отхлынула от лица, и Алекс понял, что неприятности только начинаются.

– Черт, бумажник исчез.

– Я же тебе говорил, – Алекс с тоской смотрел на капитана. Точно штабист. Работа в поле его доконает. – Чего так переполошился? Ну, остался без денег, будет наука на будущее.

– Хрен с ними, с деньгами, – капитан стал темнее тучи, – там удостоверение сотрудника госбезопасности было.

Это не неприятности. Это провал. Алекс покрутил головой, выискивая в толпе щипача, но тщетно. Какого черта он поперся в стан к врагу с ксивой, еще бы форму одел! Ну и дали напарничка…

– Тихо, – оборвал он капитана, на них уже начали оглядываться, – а ну-ка пошли. Сопли собери!

Они скрылись во дворе одного из близлежащих домов и присели на скамейку перед подъездом. Долго молчали.

– Что же делать?! – нарушил тишину капитан.