Изгоняющий дьявола - стр. 40
Вскоре после десяти явился отец Дайер с бутылкой виски.
– «Чивас Ригал»! – Он с гордостью указал на этикетку.
– Откуда у тебя деньги на такое? Уж не из ящика ли для пожертвований?
– Не пори чушь, это было бы нарушением обета о нестяжательстве.
– Тогда откуда деньги?
– Я ее украл.
Каррас улыбнулся и покачал головой. Затем принес бокал и оловянную кофейную кружку и сполоснул их в маленькой раковине в ванной комнате.
– Я верю тебе, – хрипло сказал он.
– Большей веры я отродясь не видел.
Каррас ощутил знакомый укол боли, однако тотчас стряхнул ее и вернулся к Дайеру. Тот сидел на его койке и открывал бутылку виски. Дэмиен сел с ним рядом.
– Хочешь отпустить мне грехи сейчас или позже? – спросил Дайер.
– Ты просто наливай, и мы отпустим грехи друг другу.
Дайер щедро плеснул в стакан и чашку.
– Президентам колледжей нельзя пить, – пробормотал он. – Иначе они подают дурной пример. Думаю, я избавил его от ужасного искушения.
Каррас проглотил виски, но не слова. Он слишком хорошо знал повадки президента. Будучи человеком в высшей степени тактичным, тот не любил отдавать прямых распоряжений. Так что Каррас знал: Дайер пришел как друг, но и как личный посланник президента колледжа.
Впрочем, Дайер ему нравился. Юный иезуит смешил его, рассказывая о недавнем званом ужине у Крис Макнил, травил байки о префекте дисциплинарного отдела. Сам Дайер пил мало, зато постоянно подливал виски в стакан Карраса. И когда решил, что тот достаточно опьянел, чтобы уснуть, встал с койки и заставил Дэмиена лечь. Сам он сел на письменный стол, где продолжал трепать языком до тех пор, пока у Карраса не начали слипаться глаза, а вместо ответов слышалось невразумительное мычание.
Наконец Дайер встал, развязал шнурки на туфлях Карраса и снял их с его ног.
– Собрался украсть мои туфли? – пробормотал тот.
– Нет, я гадаю по складкам на их коже. А теперь молчи и постарайся уснуть.
– Ты иезуитский кот-ворюга.
Дайер усмехнулся и накрыл его пальто, которое вытащил из шкафа.
– Послушай, о счетах за коммунальные услуги позаботится кто-то другой. Остальные пусть себе перебирают четки перед алкашами на М-стрит.
Каррас ничего не ответил. Его дыхание было размеренным и глубоким.
Дайер осторожно приблизился к двери и щелкнул выключателем.
– Воровство – это грех, – сонно пробормотал из темноты Каррас.
– Mea culpa, есть за мной такой грешок, – мягко ответил Дайер.
Какое-то время он подождал, пока Каррас, наконец, заснет. Затем вышел наружу.
Ночью Дэмиен проснулся в слезах. Ему приснилась мать. Стоя у окна на Манхэттене, он увидел, как она появилась из входа в метро на другой стороне улицы. Мать стояла на тротуаре с коричневым бумажным пакетом для покупок и глазами искала его, звала по имени. Каррас помахал ей рукой.
Она не увидела его и двинулась дальше. Автобусы. Грузовики. Бездушные толпы людей. Ей стало страшно. Она вернулась в метро и стала спускаться вниз. Каррас запаниковал, бросился по улице и со слезами на глазах стал ее звать. Увы, он не смог найти мать. Он представил себе, как она, беспомощная и растерянная, бродит в лабиринте подземных туннелей.
Подождав, когда рыдания стихнут, Каррас потянулся за стаканом виски. Сидя на койке, он пил в темноте. Из глаз снова брызнули слезы и никак не желали иссякать. Совсем как в детстве.