Изгнанница Муирвуда - стр. 4
– Хм-м-м?
Канцлер склонил голову и прислушался, повернувшись ухом к открытой двери.
– Наверное, уже идут какие-нибудь переговоры о… о моем браке?
– В данный момент – нет, – ответил Валравен. – Ты у нас девица красивая, пусть и застенчивая. В желающих предложить тебе руку и сердце недостатка никогда не будет. Однако с политической точки зрения было бы необдуманно заключать какие бы то ни было договоренности прежде, чем мы будем знать точно, произведет ли твоя мать на свет наследника. Как советник твоего отца, я вынужден вести судно туда, куда дует ветер, а не требовать от ветра, чтобы он дул, куда я пожелаю. Если я буду достаточно ловок, однажды ты станешь первой властительницей этих земель. И нам надо будет очень осмотрительно подбирать консорта, понимаешь?
С лестницы послышались шаркающие шаги. Канцлер Валравен встал, сдвинул груду пергаментов и положил книгу на стол. Колыхнув подолом рясы, он повернулся к окну и стал смотреть на простиравшиеся внизу черепичные крыши с торчащими тут и там трубами. Небо над крышами наливалось сажистой чернотой.
На пороге показался Кэрью, королевский рыцарь. Лицо его блестело от пота, взгляд был напряжен, и Майе хватило одного взгляда, чтобы понять, что ребенок погиб. Внутри у нее все сжалось, сердце заныло от боли. Она так мечтала, чтобы у нее был брат или сестра! Пусть бы даже это значило, что ей не бывать королевой Комороса. Она любила играть с другими детьми и в товарищах по играм недостатка не имела, но все прочие дети, разумеется, были ниже по происхождению. Майя знала, что им велено во всем с ней соглашаться, уступать победу в любой игре, подчиняться любым ее капризам и исполнять все желания.
Противно!
Майя полагала, что стала принцессой по воле слепого случая, и относилась к окружающим как к равным, если только они не демонстрировали обратного. По природе склонная к соревнованию, Майя мечтала побеждать собственными силами, а не принимать победу даром. В результате среди ровесников друзей у нее почти не было, и дружила она по большей части с теми, кто был старше и мудрее – например, с канцлером.
– Ребенок… родился мертвым, – задыхаясь, выдавил из себя Кэрью и уронил голову. – Мальчик. Прошу вас, спуститесь и утешьте короля. Он сам не свой от горя.
– Разумеется, – скорбно ответил Валравен. Собираясь с силами для предстоящего, он бросил последний взгляд в окно. Майя заметила, как он стиснул челюсти, как хрустнул пальцами, но уже в следующее мгновение он глубоко вздохнул и повернулся к рыцарю.
– Идем, Майя.
Неожиданное это приглашение и напугало девочку, и польстило ей. Она сползла с подоконника, и по ногам кинжалом ударила боль. Украдкой растирая лодыжки, Майя захромала вниз по ступеням. Канцлер шел впереди.
В сердце девочки боролись противоречивые чувства. Братик умер. А может, и не жил вовсе, хотя, правда, кладя руку маме на живот, Майя порой ощущала движения ребенка. Нахлынули воспоминания, соблюдать приличествующую случаю сдержанность становилось все тяжелее. Прошлые матушкины трагические беременности остались далеко в прошлом, когда Майя была еще слишком мала и беспечна. На сей раз удар вынести было тяжелее, однако она должна быть сильной – ради отца с матерью. А в самом дальнем, крошечном, постыдном уголке души у нее таилось нетерпение. Весь последний год канцлер готовил девочку в наследницы отцу, однако когда мать понесла, Валравен стал уделять обучению меньше внимания. Быть может, теперь она, Майя, получит возможность править страной самостоятельно, а не через какого-то там мужа? Мысль о королевской короне была сладка, слаще медового печенья, и в этот скорбный миг выглядела гадко. «Наверное, я очень плохая, раз сейчас об этом думаю», – сказала себе Майя.