Изгнание - стр. 10
Я пытался услышать имя «Вилли» или нечто похожее. Ничего. И я не заметил мужчину, реально подходящего на роль на ухажера сестры. Конечно же, это не помощник священника. Зная сестру, думаю, что Эффи претендует на нечто большее, чем простой церковный служка – одноклеточное клерикального типа.
Просидел дома весь день. Мне бы прогуляться, исследовать местность, но помешал нескончаемый дождь.
Вижу таинственное повсюду. Ничего не надо придумывать. Оно вокруг меня:
№ 1. Каковы обстоятельства смерти отца и почему мама так сильно не хочет об этом говорить?
№ 2. Кто такой Вилли (или Вильям) и почему мама его ждала в воскресенье вечером?
№ 3. Для чего прошлым вечером Эффи так нарядилась, и что она делала на улице под дождем?
№ 4. И почему ей так сильно хочется пойти на бал, несмотря на дальность и дороговизну?
№ 5. Почему мадам Куэнс не дала ей билета, а Ллойды делают вид, что не знают нас?
Энид. Что за восхитительное существо. Нежные черты в обрамлении темных волос. Светлые глаза из-под длинных ресниц. Она окружена флером томной меланхолии.
Когда мы закончили обед, я нелестно отозвался о качестве трапезы, и матушка сказала:
– Я наняла кое-кого, чтобы позаботиться об этом.
– Кухарку? – воскликнул я.
Мама кивнула.
– Надеюсь, она приедет, когда привезут твой багаж.
– Этого не случится, пока дороги не станут проходимы, – сказал я.
Возможно, мой тон меня выдал, потому что Евфимия спросила:
– Что такого драгоценного в твоем багаже?
– Только мои книги и флейта.
– Отсутствие книг делает тебя таким ершистым? Если не можешь быть более сдержанным, почему бы тебе не остановиться где-нибудь в другом месте?
– Я тут не остановился, – сказал я. – Я здесь живу.
Она продолжила, словно ничего не слышала:
– У тебя в Кембридже есть друзья? Если так, то почему бы не погостить у них?
– Конечно, есть, – сказал я. – Некоторые очень близкие, потому что мне важно не количество, а качество друзей.
Она нахмурилась, и я понял, что попал в точку.
– У тебя в Торчестере тоже было много друзей, Евфимия, – примиряюще произнесла мама.
– Как же, помню! Народное ополчение, – сказал я. – Старшие лейтенанты Мод и Сесилия, а еще Люсинда?
Мама предупредительно посмотрела на меня.
– А что я такого сказал? Ты виделась с ними с тех пор, как переехала сюда?
– Мы слишком далеко, Ричард, – сказала мама.
Я заметил, что Эффи раздражалась все больше и больше, но какой-то дьявольский дух заставил меня дразнить ее:
– Что? Не виделась даже с Мод?
Это ее лучшая подруга. По крайней мере, была. Красотка, и ужасно соблазнительная с такими ослепительными глазами и неуловимой улыбкой. Она дочь архидьякона Витакер-Смита. Богатый отец ее избаловал, и Мод привыкла получать все, что захочет. Наверное, ее высокомерные манеры раздражают сестру. Несколько раз я бывал у них в доме вместе с Эффи, и они, не умолкая, говорили о нарядах и женихах. Там был еще младший брат, его имени я не запомнил, но он талантливый музыкант, и приходил к нам в дом, чтобы заниматься пением с отцом, а потом стал петь в кафедральном хоре. Когда я узнал, что его отослали на учебу в школу, то подумал, что он станет ее ненавидеть так же, как я, поскольку брат казался тихим, задумчивым мальчиком, который не сможет вписаться в такое разбитное место, как Харроу. Персеваль! Вот как его звали. Сдается мне, что Мод и Эффи слишком похожи, чтобы дружить долго.