Избушка на краю омута - стр. 26
Толкнула ручку двери под оглушительный стук собственного сердца и отпрянула из-за тошнотворного смрада, хлынувшего из комнаты. Подавила рвотный позыв и окинула взглядом открывшуюся картину, освещаемую голой лампочкой, висящей под потолком на черном шнуре. Перед ней был хаос. Повсюду – на кровати, на стульях, на полу – валялись тряпки, которые с трудом можно было назвать одеждой. Из-за них она не сразу заметила тело. Оно сливалось с общим фоном, как правильно подобранный паззл. Тем более, что лежало лицом вниз. Руки раскинуты в стороны, ноги в драных трико согнуты в коленях. Неестественная поза для живого человека. В таком положении долго не пролежишь. Лада с ужасом смотрела на скрюченного на полу отца Ларисы, надеясь уловить признаки дыхания, но их не было. Превозмогая страх и омерзение от жуткой вони, сделала пару шагов вперед. Увидела вокруг головы растекшуюся густую желто-красную массу, и до нее не сразу, но все же дошло, что это его блевотина. Резко подкатившая к горлу тошнота заставила ее попятиться, и внезапно она столкнулась с кем-то, стоящим за спиной. Взвизгнув от ужаса, Лада обернулась и увидела Ларису. Вид у той был, как говорится, краше в гроб кладут. Лицо белое, глаза безумные, нижняя губа закушена, взгляд устремлен на тело.
– Папа, – прошептала она и вдруг завыла белугой. – Па-апа-а! Папочка!
В два прыжка Лариса оказалась возле него, присела на корточки и резким движением перевернула его на спину. Лицо мужчины было искажено смертельной гримасой. Рот был открыт, весь подбородок и грудь покрывала кровавая пена. Сомнений не было, он был мертв.
Лариса забилась в истерике. Лада вышла в коридор и достала телефон, дрожащими пальцами ткнула кнопку разблокировки, чуть не уронив его при этом. Тупо уставилась на вспыхнувший экран, не понимая, куда звонить – в «скорую» или в полицию? Потом все-таки набрала номер дежурной части. Приехали почему-то не только полицейские, но и медики тоже. И начались бесконечные расспросы. «Что вы делаете в квартире погибшего?» Лада растерялась. Что сказать? Пришла проверить, не умер ли отец соседки, которая пришла переночевать к ней? А с чего возникло подобное желание? В общем, пока Лада объяснялась, запутавшись в своих показаниях несмотря на то, что говорила только правду и не пыталась ничего скрывать, наступило утро. Одновременно с ней допрашивали заспанных и ничего не понимающих соседей, а Ларисе сделали успокоительный укол, потому что она оглушительно выла и причитала. Лада была потрясена глубиной ее горя. Надо же, как убивается! А казалось, что она ненавидит своего отца.
Отпустили ее лишь с наступлением утра. Уставшая и одуревшая от вопросов, Лада поднялась к себе в квартиру. Из зеркала в прихожей на нее глянула растрепанная тетка с красными глазами, в которой она не сразу узнала себя. Нужно было собираться на работу, но мысли никак не хотели приходить в порядок, все время возвращаясь к Ларисе и ее отцу. Противное чувство омерзения не отпускало. Из-за него о завтраке нечего было и думать. Перед глазами стояла лужа кровавой блевотины. Но время начала ее урока неумолимо приближалось, и Лада, кое-как умывшись, одевшись и причесавшись, поспешила в школу, с грустью думая о том, что бедная Лариса сегодня там не появится. Решила, что после работы пойдет помогать ей с организацией похорон. Вряд ли сама она справится в таком состоянии. Интересно все-таки, от чего умер ее отец? В разговорах медиков с полицейскими звучали слова «отравление» и «метанол». Но случайно ли он купил «паленую» водку, или кто-то специально подсунул ему ядовитый напиток? А если так, то кто? Кто мог желать смерти запойному пьянице, кроме собственной дочери, измученной его пьянством? Не Лариса ли отравила собственного отца? Не поэтому ли она была такая странная, когда пришла к ней вечером? Не из-за этого ли Лада почувствовала темное нечто, сгустившееся у нее за спиной? Но горе, скрутившее ее, было так неподдельно! Трудно представить, что она способна была на хладнокровное убийство!