Избушка на краю омута - стр. 22
Едва вышли на школьное крыльцо, аромат едва пробившейся листвы вскружил голову. Солнечные лучи накрыли теплыми объятиями. Шум резвящихся во дворе детей оглушил. На душе у Лады сразу стало радостно. Но радость была с горчинкой. С примесью тревоги. Наверное, это никогда не пройдет. Невозможно забыть то тягостное ноющее чувство, предвидение скорой беды, терзавшее ее в детстве с наступлением мая. Лада хорошо помнила, что с весенним теплом, с подснежниками и пением птиц в Камышовке начинался сезон горя. И хотя она знала и ждала, каждый раз это случалось внезапно. Однажды улица оглашалась воем, протяжным и жутким, означавшим, что в семье кто-то пропал. Потом в течении лета такое случалось регулярно, один-два раза в месяц. В чью-то избу приходила беда, заставляя остальных трястись от страха и гадать, не их ли черед наступит следом. Лишь с холодами деревенские могли вздохнуть спокойно, зная по опыту, что зимой бояться нечего. Говорили, что зло, истребляющее жителей, на зиму впадает будто бы в спячку, как медведь. Никого не трогает до весны.
– Смотри! – локоть Ларисы больно ткнулся Ладе в бок. – Вон наши смутьяны, Неупокоев и Разгуляев, шушукаются. Опять каверзу замышляют, поди. Или курить собираются.
Лада узнала мальчишек, стоящих на углу школы. Неупокоев держал в руках мятый желтый листок, который оба рассматривали с таким видом, будто это было нечто диковинное. Лариса уже тянула ее за руку, увлекая за собой. Заметив приближение учителей, те вдруг перепугались, а смятый резким движением листок исчез в кулаке Бориса.
– Что это там у вас? – Лариса подозрительно посмотрела на спрятанные за спиной руки ученика.
– Это личное, – ответил Неупокоев. Страх исчез, взгляд стал вызывающим.
– Личное у тебя дома, а здесь территория школы. Показывай! – скомандовала Лариса, сгоравшая от любопытства.
– Да перестань, –тихо шепнула Лада, стараясь, чтобы мальчишки не услышали. Неправильно подрывать учительский авторитет, но не могла же она при них сказать ей, что это и правда не ее дело.
– Любовное письмо у него, – сообщил Разгуляев и хихикнул. – Вам неинтересно будет.
– А, так вы любовные письма вместе читаете, что ли? – не унималась Лариса, нависая над ними горой. – Вижу, что врете. Показывайте! Любовные письма давно пишут в электронном виде. А ваши физиономии говорят мне, что вы что-то нехорошее затеяли!
– Не на что смотреть, – Разгуляев невозмутимо убрал комок бумаги в карман. – Пойдем, Санек.
– Нет, не пойдете, пока не покажете! – Лариса уперла руки в бока. Ладе было стыдно за свою коллегу. Даже если у мальчишек репутация хулиганов, все равно нельзя так себя вести. Они же ничего плохого не сделали!
В этот момент за спиной раздался голос директора:
– Так! И что они на этот раз натворили?
Лариса вздрогнула и мгновенно перевоплотилась. Теперь вместо злобной «училки» возникла добрая фея, мечтающая осчастливить весь мир. Ее взгляд устремился в лицо директора, улыбка раздвинула щеки, сделав лицо еще шире.
– Добрый день, Федор Гаврилович!
– Что происходит? – снова спросил директор, покосившись на сына, теперь уже не выглядевшего таким дерзким.
– Говорят, любовные письма читают, – Лариса хихикнула, и Лада готова была от стыда под землю провалиться.
– Ничего подобного, – буркнул Борис, глядя на отца.