Избранные. Супергеройская фантастика - стр. 12
Молнии – защищать от любой угрозы, превращая пули, камни и снаряды в пыль.
И сила, которая сама находит тех, кому нужна.
Эзра чувствует силу. Молнии струятся под смуглой кожей, энергия намного более живая, чем кровь, струится по артериям и венам, наполняя его невиданной мощью, почти божественной.
Эзра не понимает сам, но как-то узнаёт, когда нужна помощь. Где люди попали в беду – из-за аварий, буйства стихии или других людей. Эзре неважно, он помогает им, спасает всех и каждого – только бы голоса в голове заткнулись.
Помоги, помоги, помоги, помоги, я здесь, здесь тоже, а ещё там и везде; весь земной шар полон мольбы.
Они никогда не замолкают, лишь становятся чуть тише, позволяя забыться тревожным сном.
Эзра находит на кухне зелёную упаковку с узором из листочков. Убирает обратно в шкафчик над раковиной, не говоря ни слова маме: он не вправе осуждать Орли за то, что её психика расшатана бесконечным ожиданием сына – ни у кого нет столько спокойствия.
О чём он не знает, так это о том, что мама подливает несколько капель успокоительного в его горячий шоколад.
С каждым днём капель всё больше и больше.
* * *
Эзра не успевает.
Он мчится так, что уши закладывает, но тело пролетает буквально в волоске от его ладоней – могучих, сильных, но готовых поймать мягко даже самый хрупкий фарфор – и падает на асфальт, превращаясь в буро-красное месиво.
Эзра замирает, паря пятью метрами выше. Он мог бы продолжить, и, может, спас бы падающую девчонку.
Может, не спас бы.
Может, очнувшись на асфальте с парой ссадин, она бы коснулась его плеча, проверяя, жив ли – и Хранитель мёртв, да здравствует Хранитель!
Эзра мотает головой. Он слышит новый зов, и клокочущие в крови молнии зовут его мчаться на помощь. Но впервые в их шуме слышится угроза, будто Эзра взорвётся, если не послушается.
Он вспоминает мёртвую улыбку предыдущего Хранителя. Уголки губ дёргаются, но тут же вновь опускаются в хмурой сосредоточенности.
Эзра летит домой.
(Правда, по пути он спасает тонущий танкер, туристов из лесного пожара, старушку с сердечным приступом и шахтёров из обрушившегося тоннеля).
Мама добавляет в какао ароматной корицы и, когда Эзра отворачивается, чтобы снять ботинки, две большие ложки сладко пахнущего сиропа.
* * *
Эзра не помнит, что было до того, как он получил силы и титул Хранителя.
В его снах и мыслях – молнии и чужие голоса.
Времени не хватает ни на что. Школа брошена, формально Эзра на домашнем обучении. Друзей нет. Девушки нет, парня тоже. Даже собаки. Есть только мама, которая ждёт, ждёт и ждёт.
Эзра замечает в ящичке в ванной краску для волос. Тюбик уже почти пустой.
Через пять месяцев мама даёт ему свою краску, чтобы спрятать седину на висках.
Эзре всё ещё пятнадцать.
* * *
Мама у Эзры медсестра. Была. Теперь Орли всё время дома – ожидает, не зная, когда её сын вернётся, ведь кто-то должен быть рядом. Она работает на дому: пишет статьи по медицине, черновики регламентов и указов в больницу, ведёт колонку советов в журнале о здоровье.
Раньше Орли говорила:
– Что поделать, милый, это тяжело, но ты справишься. Кто-то должен помогать людям, – потому что считала так сама.
Всегда боролась за каждую жизнь, несмотря на кровь, гной и страх.
Теперь она говорит:
– Всё будет хорошо, – и знает, что врёт.
Эзра – умирающий пациент, и Орли не знает, как ему помочь. С каждым днём всё хуже и хуже, и Орли тоже срывается, замечает всё чаще, как руки дрожат.