Избранные сочинения. Великий Гэтсби. Ночь нежна. Загадочная история Бенджамина Баттона. С иллюстрациями - стр. 31
Все эти люди приходили в дом Гэтсби этим летом.
Однажды в конце июля, в девять часов утра, роскошный автомобиль Гэтсби подкатил по каменистой аллее к двери моего дома и посигналил мелодией из своего трехнотного рожка. Это был первый раз, когда он пожаловал ко мне, хотя до этого я побывал уже на двух его вечеринках, катался вместе с ним на его гидроплане и по его настоятельной просьбе часто пользовался его пляжем.
– Доброе утро, старик. Сегодня ты обедаешь у меня, и я подумал, что было бы неплохо вместе прокатиться.
Он балансировал на приборной панели своего автомобиля, с той ловкостью в движениях, которая так характерна для американца и которую, я думаю, он приобретает благодаря тому, что в юности не поднимает тяжестей и не сидит на стуле с жесткой спинкой, но еще более благодаря щадящей физической нагрузке наших игр с их длинными паузами, наполненными напряженным ожиданием действия. Это качество постоянно прорывалось сквозь фасад его церемонной манеры держать себя в виде беспокойности. Он никогда не мог сидеть спокойно на месте: всегда то ногой стучит обо что-то, то от нетерпения сжимает и разжимает кулак.
Он заметил, что я смотрю с восхищением на его автомобиль.
– Красивая вещь, не так ли, старик? – Он спрыгнул с подножки, чтобы дать мне лучший обзор. – Неужели ты ее никогда раньше не видел?
Я видел ее раньше. Все уже видели ее. Это был автомобиль темно-кремового цвета, сверкающий никелем, с округлыми выпуклостями по всей своей огромной длине, со сногсшибательными отсеками для шляп, для свертков с ужином и для инструментов, с лабиринтом из ветровых стекол, отражавших с десяток солнц. Сев в нее и оказавшись за несколькими слоями стекла в чем-то наподобие оранжереи из сыромятной кожи, мы двинулись по направлению к городу.
Я беседовал с ним, наверно, уже раз шесть за прошедший месяц и обнаружил, к своему разочарованию, что с ним почти не о чем говорить. Таким образом, мое первое впечатление о нем как о человеке, обладающем каким-то влиянием неясного происхождения, постепенно улетучилось, и он превратился в простого собственника роскошной придорожной закусочной по соседству.
И потом случилась вот эта поездка, которая меня привела просто в замешательство. Мы еще даже не доехали до поселка Уэст-Эгг, когда Гэтсби начал оставлять свои элегантные фразы незаконченными и в нерешительности хлопать себя по колену в своем карамельного цвета костюме.
– Вот скажи мне, старик, – неожиданно сказал он, – что ты, все-таки, думаешь обо мне, а?
Немного ошарашенный таким вопросом, я начал говорить общие уклончивые фразы, которые такой вопрос заслуживает.
– Что ж, я тебе сейчас расскажу кое-что о моей жизни, – прервал меня он. – Я не хочу, чтобы у тебя сложилось неверное представление обо мне из всех этих историй, какие ты слышишь.
Он, оказывается, был в курсе всех тех странных обвинений, которые придавали пикантность разговорам в его апартаментах.
– Я расскажу тебе сейчас чистую правду, как пред Богом. – Его правая рука сделала властный жест, будто повелев божественному возмездию стать рядом. – Я сын богатых родителей со Среднего Запада: никого из них сейчас уже нет в живых. Я рос в Америке, но учился в Оксфорде, потому что все мои предки учились там много лет. Это семейная традиция.