Избранные произведения в 2-х томах. Том I. Трилогия о Фрэнке Брауне - стр. 40

Фрэнк опустил голову и пристально начал разглядывать каменную плиту. И неизвестно откуда ветер донёс к нему слова:

«Вот ты бежишь, и вечная смерть догоняет тебя… через моря и горы, через глубокие долины и далёкие равнины!..»

«Слова святой», – подумал он. Но всякое возбуждение пропало, и он удивлялся тяжелому покою своей души.

«Кто-то тебя позовет…» – прошептал он.

И кто-то назвал его имя.

Он не оглянулся и не удивился: так должно было быть.

– Фрэнк Браун! Фрэнк Браун!…

Он знал хорошо этот голос. Кто это был? Это не был голос святой, но и в этом чужом голосе слышались звуки её голоса.

Он обернулся к красивой женщине, протягивавшей ему руку.

– Лотта Леви? Лотта Леви? Финикиянка?

– Все ещё финикиянка? – рассмеялась она.

– Все ещё, – повторил он.

Рыжие волосы, зелёные глаза с черными полосками.

– А ваших родителей нет здесь?

Она кивнула головой.

– Они стоят там, у ювелирного магазина. Я надеюсь, что они купят мне нитку жемчуга, которая мне так понравилась.

И она опять рассмеялась.

– Только молчите, – продолжала она, – я прекрасно знаю, что вы думаете!..

– Папа Леви! – что-то маленькое, кривоногое, надутые губы, толстый нос и умные глаза. Мама Леви! Нет, она пришла бы в ужас! – госпожа коммерции советница Леви, урожденная Людмила фон Кюбек, – подчеркнуто! – Высокая, крепкая, все ещё красивая, но глуповатая. А затем – Лотта. Лотта, которую всегда можно встретить в Тиргартене. Верно?

– Да. Верно, – ответил он. – Вам следовало бы воткнуть в волосы белладонну.

Она рассмеялась.

– Или мирт и fleur d’orange. Вот уже три недели, как я помолвлена с одним немецким графом.

– Жаль!

Она близко подошла к нему и посмотрела в упор.

– Мне 25 лет. 25! Кого мне ждать? Или, быть может, выйти замуж за вас?

– Спаси Бог! – рассмеялся он. – Выходите замуж за графа, но не имейте детей… по крайней мере, от него…

Она рассердилась.

– Вы несносны! – воскликнула Лотта.

Он сел и придвинул ей стул.

– Ах, Лотта, вы сами не верите в это!

– Прекрасно. Допустим, я не верю; но вы должны пойти сегодня вечером со мной.

– Куда?

– Куда-нибудь. Я пока сама не знаю. Я поведу вас сама.

– Хорошо. Во всяком случае, если вам приятно слышать – я рад, что встретил вас.

– Вы? – она говорила почти равнодушно. – И я тоже! Я очень скучаю.

Он поцеловал её руку.

– Это ваша рука, Лотта, только ваша. Умная и жестокая.

Она громко рассмеялась.

– Не вам бы говорить! Разве есть руки более грубые и жестокие, чем ваши?

Он замолчал. Его губы горько сомкнулись. «Маска!» – подумал он. – «Только жалкая маска!»

Она внимательно взглянула на него.

– Как вы попали сюда в это время? В Берлине сезон начался, вас ждут там. Вы на целых полгода исчезли с лица земли. В какой части света вы были? Что вы там делали?

Он быстро встал. Но ему пришлось ухватиться за край стола. Его лицо побелело; взгляд его смотрел в пустоту.

– Откуда я? Из гор… Что я делал? О… я видел чрево земли.

– И праздновали шабаш сатаны? Сознайтесь, Фрэнк Браун.

Он с трудом покачал головой.

– Быть может, я написал только роман.

Она протянула ему руку.

– Вот мои родители. Сегодня в 9 часов, здесь – и не заставляйте меня ожидать вас.

– All right! – ответил он.

* * *

Была уже четверть десятого, когда он пришел на площадь св. Марка.

Лотта Леви шла ему навстречу.

– Я опоздал! – закричал он. – Но это только предосторожность, а не небрежность. Я не могу ни минуты сегодня оставаться один.