Избранные произведения. Том 5 - стр. 2
Салим сделал вид, что его не задело это оскорбительное сравнение.
– Красивые девушки всегда так, – сказал он. – Если и услышат, так притворяются, что не слышали. А сама ведь не выходила потому, что тётушка долго не ложилась спать. Я же всё видел.
– А ты, оказывается, в окошки подглядываешь!.. Вот подожди, скажу тётушке, она тебе задаст! – не унималась Миннури.
Парень, по-видимому, не обладал быстрым умом, да и на язык был неповоротлив. Он не нашёлся, что ответить.
А Миннури уже заливалась звонким смехом.
– Салим, губы-то подбери, в земле замараешь!
Привыкшая с детства заботиться о себе сама, Миннури была бойкой и даже немного озорной девушкой. В играх, в песнях она всегда была первой среди сверстниц. Ни перед кем не склоняя головы, не отличаясь застенчивостью, она смело пускала в ход свой острый язычок. Парни звали её меж собой то «сладкой редькой», то «колючей розой». Трудно сказать, какое прозвище было удачнее. Оба выражали не только её характер, но в какой-то степени и её внешний облик. Крепкая, невысокого роста, с толстыми, чёрными, как смоль, косами, кончики которых всегда немного топорщились, она действительно напоминала редьку. А её круглое, с густым румянцем лицо, освещённое небольшими, но необычайно живыми, блестящими чёрными глазами, невольно вызывало в памяти распустившийся цветок шиповника.
За много лет до того, как Миннури очутилась в этих местах, она жила с отцом и матерью в Шугуровском районе, в деревне Сугышлы. Родители её рано умерли. И Миннури с малых лет пришлось нянчить детей, работать по дому у деревенских кулаков, пока её не взял к себе на воспитание приходившийся ей родственником Гали-абзы. Он отдал её в школу, а когда всей семьёй переехали в колхоз «Красногвардеец», устроил её в Бугульминское железнодорожное училище, откуда как раз приехала сегодня Миннури на каникулы.
Немало парней из «Красногвардейца» увивается за ней. Конечно, у Миннури не такие глаза, чтобы не заметить этого, – потому-то она и разговаривает с ними свысока.
– Ох, любишь же ты поддеть человека, Миннури! Можно подумать, у самой у тебя никаких недостатков нет, – не стерпел наконец Салим, хотя и произнёс эти слова, не поднимая головы, с опаской.
– А ну, скажи, какие такие у меня недостатки? – тут же прицепилась к нему девушка. – Пока жива, хочу знать, а то умру – жалеть буду.
Нет, уж лучше не попадаться ей на зубок!.. Салим вынул из кармана серебряный портсигар, медленным жестом раскрыл его, достал папиросу, но не закурил, – подержал папиросу во рту и так же медленно положил обратно. Впрочем, всем было давно известно, что Салим таскает с собой папиросы только затем, чтобы щегольнуть портсигаром, а курит он махорку. Миннури тоже знала это.
– Нет спичек? Сходить домой, принести? – с невинным видом предложила она.
Салим понимал, что девушка издевается над ним. Ни за что на свете не пойдёт Миннури за спичками для него. А если и войдёт в дом, обратно уже не вернётся.
– Миннури, – поторопился остановить девушку Салим, голос его задрожал, – мне нужно с тобой поговорить…
– Мамоньки мои, а что же мы делаем сейчас, как не разговариваем?
Вдруг Миннури, совершенно забыв о Салиме, насторожилась.
– Ты кого-то ждёшь? – прошептал Салим.
Миннури не ответила.
Издалека, со стороны колхоза «Алга»