Избранные. Фантастика в стиле Punk! - стр. 10
За собой следили: стройные, подтянутые, вечером намазаться кремом, раз в неделю массаж и сауна, по утрам гимнастика, вечером прогулка по зелёным московским улочкам.
В Гагру приезжали в зимнее время, «под снег» – хорошенько катнуть на лыжах; а летом любили Пицунду – там и пляжи получше, и море поласковее.
– Брр! – Анатолий дёрнул плечом. – Так вроде жарко, чуть ли не двадцать пять, но вода чего-то не прогрелась ещё.
– И глядим, горы белые, думаем, а чего ж не покататься? – улыбнулась Лида. – Когда ещё так получится…
– Очень захотелось, да. Хоть и прокатное пришлось взять, – Анатолий скептические повертел ногой в арендованной, но дорогой и почти новой лыжине.
Стояли у подножия Арабики на поляне Бамбонаш среди кафешек и ресторанов. Сюда прямо от моря за двадцать минут вознесла Синицыных канатная дорога. Сама Арабика и соседняя Агепста были уставлены подъёмниками покороче и исчерчены загогулинами трасс. Пансионаты, коттеджи и гостиницы заполонили края поляны. Сезон затянулся, но на склонах было безлюдно.
– Но всё равно искупались? – Ваха спрашивал, а сам поглядывал на часы.
– А, – махнула горнолыжной палкой Лида, – где там…
– Да уж. Лёд только в апреле сошёл, – закивал головой Ваха. – А в мае некоторые донизу съезжали.
– Да ну? – удивился Анатолий.
Он обтянул свою стройную фигуру цветастым эластиком, ухоженную шевелюру обхватил пояском от модных очков. Жена от него не отставала, и Ваха, нет-нет, а косил на Лидию Петровну восточным своим глазом.
– Ага, сейчас уже немного подрастаяло, – кивнул он. – Но всё равно только на поляне пригревает, а на восточных и западных склонах и целый день не отпускает.
– Снега-то давно, гляжу, не было, – скептически постучал палкой по насту Анатолий.
Постучал с видом знатока. А вот кататься Синицыны толком так и не научились Зато требовали себе самого лучшего инструктора. Лучшим считался Влад Дугин.
Дугин мог дать фору любому лыжнику. Особенно вне трасс. Молодцы-удальцы, которых он штопал, ворчали: «Просто он тут всё строил, знает уклоны и рельеф». Дугин вообще тут был авторитетом. С чудинкой, но авторитетом. Сам директор Гедеван Александрович жал ему руку по утрам и спрашивал про состояние склонов. С начальником спасслужбы и главным метеорологом каждый день планёрка, и решающее слово оставалось за Дугиным. А если снегопады, то Дугин на пульте перед картой склонов – где, в какой последовательности закрывать трассы и спускать снежные завалы «трясухами» – искусственными вибросклонами. А числился гидом и инструктором, хотя сто раз предлагали повыше перебраться. Но лишь головой качал, отказываясь.
– Так, ну и где он? – посмотрел на часы и Анатолий.
Ваха переступил с ноги на ногу, высматривая длинную фигуру на восточном склоне – где-то там, на границе леса располагался домик инструкторов.
– Здоров, – голос раздался с другой стороны. Дугин, со здоровенными лыжами на плече, с тёмными подвивающимися вихрами и мохнатой бородой шагал к ним размашисто. Круглые альпинистские очки скрывали глаза.
– О, Влад, здравствуйте! – обрадовалась Лида.
И Анатолий не ревновал, он тоже рад был Дугину. Синицын любил бахвалиться в городе: вот он, уважаемый человек, а тут выполняет безропотно (преувеличивал) всякие дурацкие упражнения, не перечит и смотрит на учителя подобострастно (откровенно врал). Ведь здесь Горы. И поднимал Анатолий указательный палец, когда живописал друзьям свои горнолыжные подвиги.