Избранное. Тройственный образ совершенства - стр. 89

Чудовищная мысль о взаимной корысти, которою связаны Бог и человек, так глубоко укоренилась в народном сознании евреев, что породила естественный плод, еще более чудовищную идею формального договора между Богом и человеком. Где двое равно нуждаются друг в друге, там можно предотвратить борьбу лишь уговором о взаимной дани. И вот Бог и человек заключают между собою союз: Бог обязывается благоустроять жизнь человека на земле в той мере, в какой человек будет чтить Его, как своего единого владыку и исполнять Его волю; пока человек верен своему обязательству, он вправе рассчитывать на преуспеяние, в противном случае он не только лишается опеки, но Бог, разумеется, не преминет пустить в ход все материальные средства, чтобы принудить его к исполнению договора.

Легко понять, насколько выгоднее положение Бога в этом союзе: его воля цельна, нераздельна, так как Он ищет одного – покорности человека; поэтому у Него нет соблазна изменять договору, разве только изредка не доглядит или забудет. Напротив, человека раздирают два противоположных стремления: он жаждет сразу и свободы, и благоденствия, но благоденствие дается ему только за отказ от свободы, – оба вместе недостижимы, одно исключает другое. И вот он мечется между Сциллою и Харибдой: то увлекается жаждой свободы, и тотчас подпадает телесной каре Бога, то упьется земными благами, но в следующий миг взалкает свободы, чего бы она ни стоила, и так без конца, кидаясь из крайности в крайность. Мудрость опыта учит его уступать понемногу и в одном, и в другом; он не в силах отказаться ни от одного из своих желаний – остается примирять их, согласовать их в количестве. Но как дорого стоит сердцу взвешивать и мерить бесценные блага, урезывать свою свободу, чтобы снискать немного счастия, и ограничивать свое благоденствие, чтобы сохранить хоть тень свободы! Трудная и тонкая работа жизни! Бог знает, что человеку трудно, и потому часто дает ему поблажки, прощает грех или казнит лишь в половинной мере.

Договор между Богом и человеком – основной столп библейского вероучения. Дело не меняется от того, что Бог Ветхого Завета заключает договор не с отдельными людьми, а с целым народом, со своим избранным народом Израилем; в этом представлении сказалась глубокая мысль о круговой поруке, объединяющей всякую естественную группу людей в их поведении, мысль о неотразимой заразительности хорошего и дурного примера в замкнутом обществе, о нравственной ответственности каждого за всех и всех за каждого. Народный договор с Богом полностью разлагался на отдельных людей, так что, терпя бедствие за общий грех, отдельный человек был не в праве роптать, и тем не менее каждый считал себя еще и лично в договорных отношениях с Богом. Когда Езекия, смертельно заболев, молится Богу: «Вспомни, что я верно ходил пред Тобою и делал угодное Тебе» (4 Цар. XX 3), – он этим хочет сказать: я исполнял свое обязательство, почему же Ты не исполняешь твоего? Так и Иеремия хочет «судиться» с Богом, спрашивает у него отчета о «правосудии»: почему путь нечестивых благоуспешен и вероломные благоденствуют (Иер. XII 1–2). Но коренной догмат Библии – идея всенародного поручительства перед Богом.

Самый договор между Богом и народом Израилем легенда возводила именно к такому простому зерну – к соглашению, которое Бог заключил с родоначальником Израиля, Авраамом. Отличив Авраама между людьми за его праведность, Бог «поставил завет» между ним и Собою: я распложу тебя – сделаю тебя отцом многих народов и дам тебе и твоим потомкам землю Ханаанскую, – с тем чтобы ты и твои потомки признавали Меня своим Богом. Знамением этого завета Бог положил обрезание (Быт. XVII). Авраам принял договор за себя и свое потомство: обрезал в тот же день себя и всех своих домочадцев мужского пола. Так был установлен на вечные времена союз между Богом и Израилем. За этим первым, начальным актом соглашения естественно должен был последовать второй: когда потомство Авраама размножилось до размеров народа, в тот момент, когда, по выходе из Египта, этот народ впервые предстал перед миром как коллективная личность, готовясь вступить в самостоятельную жизнь, Бог захотел торжественно и в более определенной форме подтвердить Свой вечный завет с ним. На горе Синае, среди громов и пламени, при звуке трубном, Он явился народу и чрез Моисея объявил ему свои заповеди подробно; Израилю предоставлялось решить: желает ли он исполнять эти веления Бога? если обещает свято блюсти их, Бог обязывается с своей стороны опекать его на всех путях его. Народ, выслушав переданное ему Моисеем, единогласно обещал: «Все, что сказал Господь, исполним»