Избранное. Тройственный образ совершенства - стр. 104

Единственными знамениями Бога были народные бедствия, которые в истолковании пророков указывали, чего не надо было делать. Из той же потребности возникали у всех народов и широко были распространены также у евреев колдовство и гадание, когда народ или отдельный человек вынуждал у Бога указания или в снах и темных знаках старались угадать Его волю. Но такие случайные и разрозненные знамения мало помогали. Дело было слишком важно – дело самой жизни, личного и народного благополучия. Если неведение Божьего пути и собственное нерадение ежеминутно грозят бедою, – надо во что бы то ни стало отыскать верный след и средства.

В ту пору, когда слагалась еврейская религия, человечеством был накоплен уже громадный опыт и глубоко исследован мышлением. Человек уже тысячелетия жил в сообществах, в семье, в роде, племени и государстве; техника совместной жизни была широко разработана, и навыки ее, наследуясь чрез поколения, укоренились в личности. Религия и общественность, выросши из одного корня, росли заодно и взаимно питали друг друга. Никакой человек не сделал гениального открытия, и не отвлеченной мыслью, но на деле было познано, что в коллективном опыте погашается субъективность личных восприятий и влечений, очищается от лжи объективная, то есть мировая, правда человеческого духа. Если Бог – центр бытия, то личность должна лежать на одной из окружностей, образующих концентрическую систему мира – и этой окружностью является несомненно человечество. Отрекаясь от личной корысти и своеволия в пользу своего ближнего или рода, человек исполняет тем свой мировой долг, то есть живет космически-правильно. Здесь сразу преодолевались обе трудности: трудность знания и трудность исполнения, потому что род говорит к личности понятной речью и доводы его для нее внутренне неоспоримы. Род, как орган мировой воли, непогрешим, его воля – истина; но такова, разумеется, лишь чистая воля рода, сообразная с его сущностью. Эта чистая воля заложена в каждом из членов рода и должна быть проявлена их совокупными усилиями; она отлична от эмпирической воли рода, которая представляет собою лишь равнодействующую всех личных своеволий.

Так религия в строгой последовательности своего развития необходимо порождает мораль или, вернее, узнает свою собственную сущность в тех нравственных побуждениях, какие для своей цели вызывает и культивирует в личности общая жизнь. Узнав в морали свой лик, религия нераздельно сливается с нею, включая ее в себя. Поэтому не было и нет религии, не исходящей в мораль и право, и всюду мораль и право первоначально питаются религиозной мыслью, из нее почерпают и свое содержание, и свою принудительность. Твердо устанавливается иерархия властей и подчинения: мировая воля чрез объективный разум рода обуздывает личность, и, наоборот, личность, повинуясь велениям рода, осуществляет мировой план. Таков нравственный смысл ветхозаветного мифа о договоре Бога с Израилем: Бог может обрести полноту своего бытия лишь усилиями единственного разумного создания – человека; и вот он чрез своего естественного посредника, ближайшего к личности, – чрез род – наставляет ее разум и движет ее волю в должном направлении.

Конец ознакомительного фрагмента.