Избранное. Статьи, очерки, заметки по истории Франции и России - стр. 23

Одним словом, русско-французские отношения во время Семилетней войны нуждаются в серьезном изучении, Особенно это касается времени правления Петра III – с января по июнь 1762 г, когда произошел фактический распад тройственной Версальской коалиции в результате неожиданного поворота России в сторону Пруссии.

Воцарение Екатерины II в июне 1762 г. не вызвало сколько-нибудь заметного улучшения в русско-французских отношениях, ставших откровенно враждебными при Петре III. Интересно проследить хотя бы по французской дипломатической переписке отношение версальского двора к Петру III и его политике, а также к «революции 1762 г.» и ее главной героине – Екатерине II. Ее шансы удержаться на незаконно захваченном троне оценивались в Версале как минимальные; не отсюда ли едва прикрытое первоначальное пренебрежение Людовика XV к Екатерине II?

До сих пор остается спорным вопрос об отношении Екатерины II к Франции и необходимости союза с ней в первые годы правления императрицы. К. Грюнвальд считал, что «она не любила ни Франции, ни ее политики», несмотря на свое известное увлечение идеями французских просветителей[49]. Рамбо, напротив, полагал, что Екатерина была убежденной франкофилкой[50].

К неизученным вопросам в русско-французских отношениях 1762–1775 гг. следует отнести возобновление противоборства России и Франции в Польше, особенно в связи с первым ее разделом в 1772 г, в Швеции, которую Россия пыталась еще более ослабить и даже расчленить совместно с Данией, и в Турции, против которой Россия в те годы действовала заодно с недавним противником – Англией. Возможности Франции противодействовать России в странах «Восточного барьера» ограничивались франко-австрийским союзом. И все же французская дипломатия сумела нейтрализовать действия России в Швеции, организовав там государственный переворот, утвердивший власть короля Густава III и положивший конец царившей в стране анархии.

Встает закономерный вопрос; что направляло действия французской дипломатии в отношении Швеции, Польши и Турции после франко-австрийского примирения? Очевидно, что после 1756 г. сохранение «Восточного барьера» потеряло прежнюю антиавстрийскую направленность, но зато приобрело направленность антирусскую, так как во Франции усилились опасения в связи с возросшей активностью России в Европе в 60—70-е годы. Все эти вопросы заслуживают более детального изучения.

Стабилизация внутренней обстановки в Швеции после 1772 г, первый раздел Польши и поражение Турции в войне с Россией в 1768–1774 гг. привели к существенным сдвигам в европейской политике и в русско-французских отношениях. Версальский двор постепенно приходит к выводу, что территориальные приобретения России за счет расчлененной Польши и побежденной Турции должны были превратить Екатерину II из нарушительницы европейского равновесия в активную его поборницу. Основная забота императрицы – закрепиться на захваченных позициях и справиться с внутренними потрясениями, вызванными крестьянской войной под предводительством Емельяна Пугачева. У России, по существу, оставалась единственная нереализованная внешнеполитическая цель – окончательно утвердиться на берегах Черного моря, но ее достижение после Кючук-Кайнарджийского мира 1774 г. с Турцией[51]