Избранное. Наука о культуре и императивы эпохи - стр. 74
Но это лишь одна сторона отмеченной проблемы. Другая сторона ее состоит в том, что подобная система в реально данной истории человечества естественным образом должна быть ограничена определенными временными рамками и предполагает определенную последовательность исторического развития, хотя эти временные рамки, а также последовательность исторического развития систем представляют собой, так сказать, переменные величины и не могут быть однозначно выражены.
Учет того обстоятельства, что понятие «общественно-экономическая формация» направлено на воспроизведение целостных систем общественного устройства, предполагающих в конечном итоге какие-то временные рамки и определенную последовательность исторического развития[130], очень важен в связи с тем, что в современном идеалистическом обществознании наблюдается ярко выраженная тенденция отказа от построения подобных понятий. Данная тенденция, обусловленная формально-внешним подходом к исторической действительности, неизбежно приводит к такой односторонней трактовке и использованию общих историко-типологических понятий, когда один из видов этих понятий рассматривается как единственно возможный. В результате понятие «формация», выражающее целостное образование, возникающее в определенную историческую эпоху, всецело подменяется понятиями, не связанными с какой-либо одной исторической эпохой. Эта тенденция довольно рельефно намечается, в частности, уже у одного из наиболее видных обществоведов-идеалистов XX в. Макса Вебера (старшего брата упомянутого Альфреда Вебера), хотя его позиция и носит противоречивый характер в связи с тем, что он не дает однозначного решения рассматриваемой проблемы.
Тут не место сколько-нибудь подробно останавливаться на разборе методологической концепции Вебера[131]. Это тема особого исследования. В данном случае мы рассмотрим систему взглядов Макса Вебера лишь под углом зрения проблем, вставших в связи с задачей определения общей логической природы понятия общественно-экономической формации. В этой связи интересно прежде всего отметить отношение Макса Вебера к марксизму. По словам одного из учеников Вебера Макса Рейнштейна, система его взглядов явилась ответом на вызов, который бросил своими исследованиями Карл Маркс[132].
Несмотря на хорошее знакомство с марксизмом, Вебер не сумел по-настоящему осознать научное значение историко-материалистической концепции и прежде всего заложенной в ней идеи монизма. Высоко оценивая исследования Маркса, он вместе с тем считал теорию исторического материализма «односторонней» и в связи с этим поставил перед собой «стратегическую» задачу «научного преодоления» этой односторонности. И именно в этой неспособности осознать суть теории исторического материализма лежит основная причина того, что Максу Веберу, несмотря на все его качества выдающегося ученого, не удалось правильно ответить на кардинальные вопросы методологии общественных наук. Поставленная им перед собой центральная задача оказалась ложной, и чем больше он старался «преодолеть» марксизм, тем дальше он уходил от истины.
Очень хорошо это заметно на примере трактовки им проблемы капитализма как определенного исторического явления. Взгляды Вебера на этот счет весьма противоречивы. Пытаясь преодолеть «односторонность» исторического материализма, Вебер в то же время воспринял некоторые важные положения марксизма и прежде всего идею историчности капиталистического способа производства. Именно осознание, под влиянием марксизма, того факта, что капитализм является продуктом исторического развития и по своей основной структуре не имеет аналогий в прошлом, привело его к постановке проблемы, разрешение которой он считал самоцелью своей научной деятельности: установление причин, почему капитализм и его культура зародились впервые в Западной Европе, а не в Китае, Индии и т. д.