Избранница властителей льда и пламени - стр. 18
Сегодня мне пришлось самой проведать соседнюю деревню и договориться о продуктах и корме для животных.
— Ладно, иди уже. Когда разведем костры, займись трюком с вампиром. Банни только тебя и слушает. А то Паркиль его все еще побаивается, — отослал меня Жак, желая как всегда остаться в одиночестве.
Сейчас он почти не употреблял горячительное — как он называл его «мое снадобье», — сработали мои уговоры. Но его ухудшающееся с каждым днем состояние все равно заставляло желать лучшего.
Спрятав документы в кибитке, я отправилась выполнять поручение Вариона. Но даже не думала, что скоро случится непоправимое.
***
Мы добрались до нового города, где и правда оказалось теплее.
По ночам я уже не дрожала от дикой стужи, когда через плотную ткань кибитки прорывался холодный воздух. Здесь и намека на снег не было. Вскоре нам даже удалось установить шатер для выступлений.
Там я каждый день репетировала с кроликом, помогая Паркилю. Заодно одна прогоняла номер с каэрсами, коль уж с магией мы решили немного повременить.
Сегодня я как раз учила Банни оборачиваться. Но в тот момент, когда карлик доставал его из мешка, в шатер вдруг заглянул Дугл.
— Лара! Тебя Жак зовет, это срочно!
Голос помощника показался мне обеспокоенным. А по собравшимся артистам возле кибитки старика я поняла, что состояние его резко ухудшилось. Я старалась не показывать своего волнения, но все-таки сердце болезненно дернулось от ожидания ужасных новостей.
Войдя в вагончик вместе с Дуглом, я громко ахнула.
Жак лежал на постели лицом вверх, его грудь поднималась с трудом.
Рядом сидела Фрида и вытирала пот со лба старика. В переносной печке разожгли угли, но внутри не жар стоял — пылало тело хозяина цирка.
Он хрипел со свистом в легких, но, увидев меня, слегка успокоился. Дыхание стало тише. Казалось, еще немного — и он отойдет в иной мир.
Но что-то важное держало его здесь.
— Хочу огласить свою волю, — сипло прошептал Жак Варион.
Говорить он больше не смог, лишь показал трясущимся пальцем на ту самую шкатулку, что недавно открывал при мне. Я поняла все без слов.
— Дуглас, зачитаешь при всех, — напоследок выдохнул старик и вдруг медленно закрыл глаза. Рука безвольно упала, дыхание стихло, а потом и вовсе остановилось.
Фрида, что сидела у изголовья постели, судорожно всхлипнула и, поднеся большой палец ко рту, прикусила его.
— Он нас оставил! Как же так-то… — запричитала она. — Что же теперь будет со всеми нами? С цирком?!
У меня от внезапного горя затряслись руки, а в горле встал комок, который мешал дышать. Неужели Жак действительно умер? Мне не хотелось верить, что его больше нет с нами, что он отошел в «иной мир».
За прошедшие недели я очень привыкла к старику и полюбила его как родного отца. Поэтому чувствовала безмерную утрату, словно лишилась частички души. Неужели и в этом мире я буду терять близких мне людей?
Обняв на прощание Вариона, я вытерла горькие слезы, неосознанно текущие по щекам ручьями, вспомнив, что старик не любил всю «эту мокроту». Но помогло ненадолго, мое лицо опять стало влажным.
— Ему наверняка там лучше, отмучился, родной, — перестав громко всхлипывать, произнесла Фрида, хотя я видела, что она убивается от утраты.
В безвыходной ситуации лишь Дугл оставался на удивление спокойным. Мне даже показалось, что лицо его разгладилось. Ушло беспокойство. Он с головой накрыл Вариона одеялом, попрощался с ним вслух и попросил нас выйти на воздух, где собирался зачитать последнюю волю умершего.