Избранная по контракту - стр. 15
– Сосискин, давай я лягу в этот чудесный тазик с пузырьками, налью себе шампанского, стоящего в холодильнике с Нового года, буду предаваться релаксации, а ты мне расскажешь то, чего я не помню?
– Ветчину! Или я буду молчать как рыба об лед! – нахально тявкнул коротконогий вымогатель.
– Черт с тобой, мой невоздержанный дружок, будет тебе и ветчина, и колбаса, и какава с повидлой, тока, ради бога, объясни мне, что тут делает вся эта мебля!!!
Закончив орать, я достала псу ветчину, а себе бутылку шампанского и, сев в джакузи, приготовилась внимать откровениям очевидца событий. Пока наливалась вода, открывалась шипучка, снимался пижамный костюмчик, пес закончил поглощать ветчину и наконец-то приступил к рассказу. По ходу повествования мои и без того торчащие волосы становились дыбом. Оказывается, идея собрать в поход мой туристический сидор погибла примерно через две минуты после начала сборов. Заявив, что я сама не знаю, что мне потребуется в походе, угрожая физической расправой, заставила Димона перенести в этот мир все свои вещи.
– Сосискин, я понимаю про шкаф – там мои шмотки. Но на хрена я кухню со всеми причиндалами притащила? – растерянно пролепетали в ответ на это мои непонятки.
– Да все просто, подруга, ты заявила, что утром я проснусь в незнакомой обстановке, перепугаюсь того, куда делся мой родной холодильник, и у твоего любимца может быть шок. Короче, ты наотрез отказалась куда-то идти без чашки кофе и не покормив меня, – поспешила меня утешить ушастая зараза.
– Пьяная, пьяная, а о тебе, мой низкорослый друг, не забыла. Цени, как тебя хозяйка любит. – Я повыше задрала нос и хлебнула газировки на дрожжах.
– Ха, не забыла, – начал возмущаться пес. – Да у тебя мышь в холодильнике повесилась. Если бы я не настоял на походе в магазин, то сейчас бы с голоду умер.
Я нервно икнула.
– Мы что, вчера еще ходили в магазин?
– Не-а, ты в этот момент шепталась с фарфоровым другом, а мы с мужиками совершили налет на соседний супермаркет, – лениво протянул пес.
Я представила трех пьяных мужиков и одну таксу, в масках и с оружием грабящих магазин, и пришла в ужас.
– Сосискин, ты что, тоже участвовал в налете? – осторожно уточнило мое нежелание светиться перед правоохранительными органами.
– Что я, дурак так палиться? Меня каждый в нашем районе знает. Я на шухере стоял, – успокоил меня начинающий налетчик.
Уже легче. Я не скрывала облегчения. Таскать передачи в собачью тюрьму мне совершено не хотелось. Хотя у нас таких тюрем нет. Но знать о том, что твоя собака встала на скользкий путь преступника, тоже не слишком сладко.
– Ладно, с этим понятно. А на фига ты припер мамино кресло? Она ж нас кончит за него!
– Здрасьте, приехали! Я припер? Ты посмотри на мои лапки! Что они могут припереть? Это ты, мать, его лично тащила и приговаривала, что мне пора приучаться спать одному, терпеть тяготы и лишения в пути, – обижено сказал пес и скорчил слезливую морду.
– Хм, ну вообще-то тебе правда пора спать одному, ты уже взрослый кобель.
– Аха! А если мне приснится та ужасная лиса? Совести у тебя нет. Злая ты, Дашка. Не буду я тебе ничего рассказывать даже за кусок докторской колбасы, – вконец разобиделся Сосискин.
Пришлось начать подлизываться и пообещать, что после ванной я всенепременно скормлю этому вымогателю триста граммов варенки. Когда мир был восстановлен, я поинтересовалась: