Избранная луной - стр. 55
Леда не тратила силы на ответ, лишь кивнула и крепче прижала к боку ладонь, закусив губу, чтобы не закричать от боли. Когда они достигли каменистого берега, Леда повалилась наземь, дрожа и хватая воздух частыми, натужными глотками.
– Чуть поодаль, наверху, я видела сухой кедр, весь увитый плющом – зеленый, на вид совсем как живой. По-моему, там можно укрыться, – предложила Мари.
Леда лежала на ковре из мокрых листьев, по-прежнему держась за больное место.
– Не могу. Голова кружится. Стоит шевельнуться, меня мутит.
– Так переждем здесь в надежде, что Псобратья не появятся.
– С к-каких это пор ты такая упрямая? – выдохнула Леда, качая головой.
– Не знаю точно, но, видимо, в маму пошла. – Мари присела возле Леды. – Я не могу тебя потерять, мама.
– Что ж, придется мне все-таки добраться до того сухого кедра.
Мари схватила мать за руку, помогла подняться. Леда стояла, лишь слегка пошатываясь, и Мари уже казалось, что все обойдется – но вдруг мертвенно-бледное лицо матери сделалось и вовсе бесцветным, а по телу пробежала болезненная судорога, и кожа подернулась серебром.
– Этого еще не хватало, – проговорила Мари, в отчаянии обратив взор на запад, будто пытаясь силой воли помешать заходу солнца.
– Ничего не выйдет. Ночь приходит, а с ней и боль… – Леда снова вздрогнула, закатив глаза до самых белков, и медленно, почти грациозно осела на землю.
– Я здесь, мама. Я тебе помогу, всегда помогу, – бормотала Мари. И, взяв мать на руки, стала карабкаться вверх по склону, прижав Леду к сердцу и дивясь про себя, до чего она легонькая, почти бескостная – словно держишь раненую птицу.
Откуда-то сверху донесся крик ужаса, и Мари застыла как вкопанная. Сзади хрустели сучья, трещали кусты, кто-то грубо топал по нежному моховому ковру, мял папоротники, громил священные статуи Великой Матери.
Стиснув зубы, Мари взяла Леду поудобнее, стараясь идти быстрее и не замечать стонов матери, не думать о том, что лицо ее из белого, как брюхо дохлой рыбы, стало серым, как тени при луне.
Мари выбралась на самый верх. Сжимая в объятиях мать, кинулась к увитому плющом кедру. Место оказалось еще укромней, чем предполагала Мари. Ствол накренился, и плющ целиком поглотил его.
Позади снова раздался крик, на сей раз ближе. Крик и звук шагов подстегнули Мари. Нагнув голову и заслонив собой Леду, она заглянула под полог из плюща и сухих ветвей – и нос к носу столкнулась с Дженной и Ксандром.
– Мари! Леда! Вы… – Широкая отцовская ладонь зажала Дженне рот, заглушив радостное приветствие.
Мари упала на колени, прижала палец к губам: тише! Девочка и ее отец переводили взгляд с Мари на ее бесчувственную мать, но когда вблизи их убежища раздались тяжелые шаги, глаза их округлились от ужаса. Боясь шевельнуться, Мари затаила дыхание и крепче прижала к себе раненую Леду.
– Видел землерылиху – побежала сюда, – послышался в шаге от них мужской голос. – Та самая, что разнесла Мигелю камнем скулу.
– Ник, мы уже изловили четырех самок. Это даже с запасом, ведь на Ферме надо заменить всего трех. Если еще одну сцапаем, Мигелю этим не поможешь, кожа у него не зарастет. Остается ждать, то ли он поправится, то ли… – Второй стоял дальше первого, но слова его тоже долетали в укрытие.
– Поймать бы ту, что ранила Мигеля! – твердил Ник, будто не слыша товарища.