Из-за девчонки (сборник) - стр. 31
– Сопляки еще, а разговоры совсем как у взрослых! Неловко даже слушать.
Это глубокое умозаключение, сделанное им на основе подслушанного разговора, развеселило Колюню и Катю. Выбравшись из вагона, они плюхнулись на свои рюкзаки и покатились со смеху. Такими веселыми их и увидел Валерий Коробкин.
Не сказав ни слова, он подал Кате руку, оправил на ней, как на маленькой, куртку, взвалил себе на плечо ее рюкзак, и они, не дожидаясь остальных, пошли по перрону и вскоре растворились в его толчее…
Колюня рта не успел раскрыть: все произошло так быстро. Он тоже встал. Горбатый из-за рюкзака, растерянно смотрел им вслед. Но ни обиды, ни досады он в ту минуту не испытал – уже умел довольствоваться малым. Какую глупость сделал бы он, если бы не пошел в поход! Разве можно забыть, как она смотрела на него, когда он пел и когда классная вовсю славила его…
Он тоже вскоре откололся ото всех, шел вразвалочку и всю дорогу, точно любимые стихи, повторял в двух лицах диалог в тамбуре. И так увлекся этим, что забрел в незнакомый квартал и, блуждая среди его редких огней, долго не мог сообразить, где он и даже кто он.
Весь остаток вечера он был весел, возбужден, подробно рассказывал бабуле, где они были, как он отличился на заготовке дров, какой потом ливанул дождь и т. д., и нахваливал, чего за ним раньше не водилось, бабулино поварское искусство.
Под конец ужина его слегка зазнобило – то ли от усталости, то ли от пережитого за весь день… Ночью он проснулся от страшного землетрясения. А на самом деле его сотрясал дикий озноб. Зубы что-то выстукивали на азбуке Морзе, и бабуля, когда он разбудил ее, долго не могла понять, что же с ним…
Под утро она вызвала «Скорую».
Врач послушала его легкие, нашла хрипы и сказала, что у него двустороннее воспаление легких. Зная, что нынешние пациенты лечь в больницу боятся больше, чем умереть, она заявила, что вопрос о госпитализации не подлежит обсуждению.
– Никуда я не п-поеду, – твердо сказал Колюня.
– Хочешь, чтоб я вызвала санитаров?
– Вызывайте. А я в окно в-выпрыгну. Отвечать будете…
Врач разозлилась, сказала бабуле, что она ей не завидует, и, выписав, какие нужно, лекарства, ушла.
Адски болела голова. Он весь пылал от температуры свыше сорока и временами бредил, зачем-то требовал у бабули сразу два зонта. Она почти не отходила от его постели, боялась, как бы внук не сгорел от высокой температуры.
– Умрешь – что я родителям скажу? – плакала и ругала она его за то, что не поехал в больницу.
– Ты что, б-бабуля? – хрипел Колюня. – Я – да умру?
Он действительно не боялся ни отека, ни удушья, ни даже самой смерти. Настроение у него было хорошим – редкий случай, когда в больном теле по какой-то причине жил здоровый дух.
Через три дня температура снизилась. Колюня попросил есть.
Бабуля только сделала фарш и замесила тесто, как в квартиру кто-то позвонил. В глазок она увидела Валерия Коробкина и незнакомую девчонку в белом пушистом берете.
– Как он? – спросил Валерий первым делом.
– Есть попросил.
– Значит, будет жить, – пошутил Коробок и, пропустив впереди себя Катю, прошел к Колюне.
Бабуля тем временем добавила в тесто еще муки, чтобы угостить пельменями всех, кто пришел и кто еще придет. Звонила утром Оля Самохвалова и предупредила, что после школы зайдет.