Из смерти в жизнь… Выбор сильных - стр. 5
Когда я уже собрался в часть возвращаться (тогда я служил в спецназе ВДВ) отец Кирилл меня спрашивает: «Командировка у тебя?». – «Да, в Югославию». (Я действительно должен был со своей группой ехать в Югославию.) Он: «Да нет, какая там Югославия! Ты дома пригодишься». Я про себя думаю: «Батюшка – гражданское лицо, живёт в монастыре. Ну что он может знать? У меня уже предписание есть!». Помню, вроде бы при этом я даже как-то снисходительно улыбнулся. Но, что было просто невероятно, ни в какую Югославию я действительно не попал! Вместо неё в конце 1994 года оказался в Грозном. В Первом штурме Грозного мне пришлось принимать участие с самого начала. На тот момент самыми боеспособными оказались десантные части, поэтому все дыры затыкали именно десантниками.
В самом начале штурма Грозного произошло событие, которое впечаталось мне в память на всю жизнь. Мы на броне медленно продвигаемся по улице. Я сижу на первом бэтээре и просматриваю дорогу в прицел снайперской винтовки. Вдруг вижу, как из подвалов и подъездов на улицу выбегают женщины, соединяются в одну толпу и бегут к нашей колонне. Они все бегут нам навстречу и кричат: «На-ши! На-ши!!!». В толпе – и дети, и пожилые женщины. (Это были русские люди, которые не успели уехать.) А позади всех, с трудом переставляя ноги в валенках с калошами, ковыляет совсем древняя старушка с палкой. Она кое-как доковыляла до меня и уткнулась лицом мне в бушлат. Долго так стояла и плакала, плакала… Столько лет с тех пор прошло, а эта бабушка до сих пор у меня перед глазами стоит словно живая. Как вспомню, аж сердце от боли сжимается… Мы отдали женщинам все продукты, что были у нас с собой, и двинулись дальше…
Обстановка тогда менялась буквально на глазах. Бывали, конечно, и грамотные операции. Но чаще они планировались и переделывались прямо на ходу. Однажды мы с группой практически случайно пришли на помощь двум взводам пехотинцев, которые к тому моменту уже почти сутки были блокированы в здании старого университета. Наша группа уходила от преследования, мы укрылись в полуразрушенном здании университета. На одном из этажей обнаружили бойцов-срочников. С ними был один офицер, капитан. Я так понял, что пехотинцы эти были наступающей группой. Зашли в университет, закрепились. Но в течение суток обстановка поменялась, и они оказались на «духовской» территории, как в капкане.
Связи нормальной у нас не было. В городских условиях не всякая рация срабатывает (железобетонные конструкции гасят радиоволны). Мы очень надеялись, что соседи услышат звуки боя и придут на выручку. Ведь патроны и у нас, и у пехотинцев были на исходе…
Бойцы-пехотинцы, увидев нас, конечно, оживились! Психологически им стало легче – ведь к ним пришли, как часто тогда говорили, «старшие братья». Во-первых, мы почти что все были взрослыми мужиками. А во-вторых, прозвучало сакральное слово: спецназ! Наверное, бойцы про себя подумали: это пришли настоящие спецы! Сейчас как начнут работать! Всех «духов» враз поубивают! Но мы-то самом деле оказались точно в такой же ситуации, как и они! Поэтому внутри мы чувствовали себя, конечно, совсем не так бодро, как казалось снаружи. Но всем своим видом показывали, что всё под контролем. В результате бойцы чуть приободрились. Это было уже хорошо.